Винк
Слава Богу, мешков надо было переложить не так уж много. Вы хлопали их друг на друга один за другим, как толстые панкейки, и проверяли руками, крепко лежат или кое-как. Вроде крепко – ну и хорошо.
Пролетело звено истребителей: матово сверкая на солнце алюминием обшивки они спикировали, как на учениях, прошили западную оконечность Бешио (ту, которая на схемах выглядела, как голова птички) очередями пулемётов и унеслись куда-то влево. Казалось, самолеты запоздало пытались расстрелять сам остров, чтобы он угомонился и перестал вас убивать. Но острову это было, похоже, что слону дробина.
– Давят япошек, чтобы силы перебросить не могли. Правильно! – сказал Домино, посмотрев им вслед.
Уложили последние, сели передохнуть, попить воды. Даже глоток – уже кое-что в этом пекле. А будет хуже – ты знаешь. Будет хуже. Во всех смыслах. Но карты говорят, что как-то вы выпутаетесь. Им виднее, правда же?
Твой рассказ о картах явно произвел на Домино впечатление.
– Круто! Слушай, а ты в гороскопах тоже разбираешься? Я это, че к чему... Я вот никогда эту хрень в расчет не брал. Но мне как-то сказали, что я стрелец, а стрельцы, мол, добиваются всякого хорошо. Целеустремленные. Я вот думаю... Ты сам как считаешь? Работает эта хреномантия звездная?
Странно, да? Тебя вот проняло всё это – мозги товарища в каске, как в тарелке, перестрелка, бой... Домино тоже вроде бы только что чуть не размазало гранатой, а он – хоть бы хны.
Или это для виду только?
Смотришь повнимательнее – да, для виду. Домино так сам себя пытается подбодрить болтовней. Подмечаешь, что раньше для него был "этим стариканом", и он вообще с тобой не разговаривал почти. Почему? Да как объяснить... ты ж как из другого мира человек: с семьей, с детьми, уже и жизнь, можно сказать, прожил. Что ты в его молодой жизни понимаешь, в которой были танцы, девчонки, бестолковая работа старшим помощником младшего кого-то там... не помнишь даже, кем он там работал на гражданке. А теперь ты для него – просто живой человек.
Просто ещё живой, рядом с которым чувствуешь себя живым. И больше ничего не важно.
Просто живой.
Когда он с тобой – он доказывает этим себе, что и сам ещё жив, потому что, если честно, в это может быть трудно поверить.
– Вот в карты я верю! У нас в Огайо была одна гадалка, у меня тётка к ней ходила...
Умолкает на полуслове.
– Ладно, потом расскажу, надо за сектором следить. Да?
Смотрите вперёд. Японцев нет. Окидываете взглядом из своей амбразурки между мешками бараки, блокгаузы: рядом с ними копошатся морпехи – видно Сирену, неуклюже перебирающегося в просвете между постройками и влезающего в окно. Ранен, похоже. Видно, как ползут оттуда к вам четверо. Зачем ползут? Вдруг атака сейчас начнется? Зачем Сирена отослал сразу четырех солдат с позиций? Один из них приподнимается, стреляет из винтовки куда-то в сторону развалин, перебегает, стреляет снова, падает. Снова ползет.
Справа, подальше (вам за мешками теперь не видно, если не высовываться) рвутся гранаты, хлопает одинокий, и отчего-то хорошо различимый выстрел. Не бой, но возня какая-то военная идет. Заметили, видать, кого-то, ваши товарищи, вот и решили прихлопнуть. Ладно, там не ваш сектор, там Парамаунт с братьями Гловерами держать должен.
А ваша позиция – ровнехонько напротив места за стенкой, где устроили военный совет лейтенанты. Пока возились с мешками, было особо не до того, чтобы прислушиваться к их разговорам. Но теперь поневоле каждый из вас ловил ушами фразы, когда разрывы слева не глушили их.
– Дроздовски, – говорит Манго. – Передай Винку, чтобы занял воронку чуть впереди, перед двумя бараками, потом обратно ко мне. Анджело, сможешь дать несколько человек, чтобы перетянули туда хоть сколько-то мешков для укрытия?
Ещё один гениальный план лейтенанта, который вам предстоит пережить. Или не пережить.
– Зря с мешками корячились! – говорит Домино вполголоса. – Ну и ладно. Что, я тогда станок возьму и одну коробку, а ты сам пулемёт тащи, да?
По уставу обычно не так – пулемётчик при смене позиции несёт треногу, а второй номер – ствол. Потому что пулемётчику виднее, как своё оружие расположить. Но это актуально, когда ещё три оболтуса коробки за вами таскают, а сейчас их нет.
Проползают мимо вас ребята из передовых отделений – сначала Канифоль с Кротом, потом Кюрасао с этим как его... Ушастик, точно! У него "лопухи" его смешные даже под каской видно. Ползет он как-то странно, видать подранили.
Морпехи переваливаются через мешки того самого бруствера, от которого вы отщипывали для своего укрепления. И тут по нему бьет пуля – шпых! Задорно так бьет, вышибает облачко пыли. Ух, не задела никого! Удачно, что вы бруствер-то сложили.
Слушаете, что там ещё сзади скажут лейтенанты.
А у них там, бляха-муха, натурально военный совет, битва при Ватерлоо в декорациях двадцатого века.
"...Проблему я вижу в том, что при таком плане на этапе фланговых ударов..." – долетает до вас.
"...придется, – Манго нажимает на слово придется, а кому именно, ты не слышал, – отвлекать их и имитировать угрозу атаки."
Дальше что? Циркумвалационная линия? Действия на морских коммуникациях противника? Плечо подвоза?
Манго не успел роту принять, а уже на дивизию метит что ли?
Ладно, наверное, на то он и командир. Но ты видишь по лицу Домино, что он немного в ахуе от такой проработки плана. Он смотрит на тебя, подняв бровь, и ты считываешь невысказанную мысль: "Вот те большие шишки, которые нас сюда послали, они, наверное, тоже так же как-то это всё обсуждали: первый эшелон сюда прямым клином, второй вот так обратным, а третий наносит отвлекающий маневр в боевом порядке буквой "дабл бля".
Дальше Манго допрашивает какого-то морпеха, кажется, не из вашего взвода. Тот рассказывает... да ничего нового – отбился от своих, попал под минометы, потерял товарища, ничего толком не знаю.
Тут Дроздовски, вместо того, чтобы передать вам приказ, влезает в разговор, и что-то там спрашивает про носилки – неудивительно, раз получилось у парня людей спасать, значит, в эту сторону теперь и думает. Не торопится с приказом, но чего тут торопиться-то? Успеется. Высунуться из-за бруствера и крикнуть: "Винк, Домино, пиздюхайте вперёд до воронки!"
И вам, если честно, из-за бруствера своего вылезать пока не хочется. Нехорошо как-то эта пуля по мешку саданула. Фу бля, как нехорошо!
– Скажи, что стрельцам в таких историях обычно везет, – просит Домино наполовину в шутку. Наполовину.