Манго
(до разговора с Джорданом)
– Сэр, – переспросил, замявшись, Парамаунт. – Запасной расчет? Я не понял, а из кого? У меня братья Гловеры, да вон Домино, я его Винку отдал. И всё! Какой запасной? Мне и так коробки некем таскать.
На лице у него было искреннее непонимание – дескать, он бы и рад выполнить, только что имелось в виду?
Манго, Клонис
(после разговора с Джорданом)
– Действуй, – кивнул Джордан. Коротко выглянул из-за брёвен и беззвучно чертыхнулся – снаряды продолжали падать по два: Гра-Грааах! Гра-Грааах!
– Удачи, морпехи, – и пригибаясь, почти на корточках, двинулся вдоль стены налево, туда, где сейчас все взлетало и вставало на дыбы.
Блондин, кажется, чувствовал облегчение – пусть Манго, пусть хоть кто-нибудь делает вид, что понимает, что вокруг происходит. На войне для солдата плохое начальство хуже, чем никакое, а для офицера – наоборот: вот эти все фразочки про баранов и львов – они, конечно, звучат красиво, но лучше баран во главе армии, чем вообще никого, потому что когда вообще никого – это и не армия вовсе.
– Дюжины две осталось бойцов, – пожал он плечами. Его приблизительный ответ объяснить было легко – тут отойдя на пять минут не знаешь, сколько людей погибнет, когда вернешься. – Японцы... у меня такое ощущение, что их там спереди ещё меньше. Мы когда вас прикрывали, нам из бараков жиденько отвечали.
Тут справа послышались взрывы – как раз около барака: кто-то, наверное, отделение Хобо, кидал в него гранаты. Гранаты, кажется, рвались под окнами. Подтверждая мысль, что это даёт жару первое отделение, из сарая раздался одиночный винтовочный выстрел.
А вдоль стены, между тем, подполз ещё один незнакомый морпех, вернее, смутно знакомый. Этот был весь насквозь мокрый, облепленный песком – даже на щеках у него был песок. При нем был рюкзак, но не было винтовки.
Ты с трудом узнал его – это был боец из, кажется... третьего взвода? Да, кажется, из третьего. Со шрамчиком на детском лице. Вообще, ты его и запомнил по этому лицу – как будто голову ребенка прикрутили на тело спортсмена. Только вот фамилию его не помнил.
Инджан
Путь до берега слился в сплошной комок усилий, ужаса и ощущения, что сейчас тебя убьют.
Было так.
Ты был в третьем взводе – это был резервный взвод, и он весь был набит в одну лодку Хиггинса. Командовал вами второй лейтенант Флинн по кличке Лайтхаус – называли его так за высокий рост и рыжие волосы. Рядом с вами шла штабная эл-вэ-тэшка, в которой разместились командир роты, капитан Хилл, его заместитель, лейтенант Тэгерли, и первый сержант Конви. От их амфибии с таким количеством ротного начальства на борту вместе с рассекаемыми ею волнами расходились волны уверенности и эдакого покровительственного начальственного пригляда.
Задача у вас была простая – идти за амфибиями, высадиться на захваченный пляж и поддержать тот из передовых взводов, у которого могут возникнуть проблемы. Или там сменить. Но вообще-то проблем не ожидалось, потому что и вся ваша рота была резервная и высаживалась позади и между двух других, а в бой должна была вступить, только если "Фокс" и "Эхо" не хватит сил забороть всех япошек перед фронтом батальона. Такой расклад казался сомнительным.
И всё шло хорошо: рядом с тобой стоял Кит Веласкес, вокруг был тропический рай, позади – линкоры, только что раздолбавшие остров в салат, а сверху летали самолеты, этот салат превратившие, наверное, в кашу. Кит украдкой покуривал сигаретку – вообще-то это было запрещено, но вы стояли в середине, и вас не видел ни лейтенант, находившийся позади, ближе к мостику, ни взводный сержант, стоявший впереди. И потом, лодки были дизельные, а дизтопливо – вы знали – от сигаретки не загорится если что.
Бойцы трепались, как обычно на нервишках – кто какой трофей хочет получить (хотя брать трофеи вам строго-настрого запретили ещё на транспорте), долго ли потом придется на этом острове сидеть (многие помнили, что такое малярия), куда потом отправят. Короче, делали вид, что захват этого Бешио-шмешио – дело уже решенное.
Но они ошибались.
И в общем было неважно, думал ты так же, как они, или же по-другому – всё равно началось всё так, как ты не предполагал.
Для начала в воздухе рванули гранаты – хрен его знает, что это было, но на вас посыпались вместо осколков какие-то черные крошки. Некоторые парни даже посмеялись, дескать, вот и снарядов нормальных у япошек нет.
Дальше амфибии впереди перевалились через риф в лагуну и устремились к берегу.
И начался адище.
Гребаный остров палил по вам из всего, что только можно было представить – снаряды били по лодкам, пролетали у вас над головой, с треском ударяли в борта и крушили суденышки направо и налево. Сверху падали какие-то то ли мины, то ли не мины – вода вздымалась фонтанами, от чего все в лодке приседали. А потом рулевой закричал, как резаный:
– Риф! Риф непроходим! Мы дальше не пройдем!
Лейтенант забрался к нему на мостик, и они начали спорить, а вы сидели, как утки на охоте.
Поднялся бешеный стук – это палили сотни пулемётов: крупнокалиберных и обычных. Все амфибии поливали берег сплошной завесой красненьких трассеров, они мелькали, как во сне. А с берега тоже летели трассы – и видно было, как они перечеркивают лагуну строчками фонтанчиков. Картина была невообразимая – кажется, такой большой океан вокруг, а лагуна такая маленькая – может, километр в ширину, и в ней такой суп.
А потом опять стали падать мины.
– Давай направо! – крикнул лейтенант.
Лодка закашляла двигателями, развернулась, накренившись, и пошла вдоль коралла, пока ещё не задетая ни одной пулей.
Выглядывать из-за борта было страшно, но все выглядывали – и там всё дымилось, взрывалось, и стреляло, и было не по себе от мысли, что вы собираетесь туда.
– А где амфибия капитана? – спросил кто-то. Никто ему не ответил.
Так вы и шли, а Лайтхаус что-то высматривал, привстав чуть ли не на цыпочки.
– Давай здесь!
Лодка повернулась и почти сразу с грохотом впилилась в риф – вы все полетели вперед, падая друг на друга от неожиданности – водила вас даже предупредить забыл.
– Аппарель!
– На выход! Вперед!
Аппарель упала в воду, подняв брызги, и вы стали прыгать с неё – и сразу же проваливаться, скользить, падать, захлебываясь горькой, соленой водой. Было холодно так, что живот подводило, хотя солнце уже начинало припекать.
– В цепь! В цепь! – орал Лайтхаус.
Но никакой цепи не получилось – одни морпехи разбрелись в стороны, другие сбились в группы.
Тут рядом ахнула мина – с мокрым хряским крах! она долбанула по коралловой скале под водой и подняла тучу брызг, которые обрушились на вас, и снова половина взвода попадала.
– К берегу! К берегу! Не сбиваться! Вперед! – закричал Лайтхаус.
– Не сбиваться! – повторял за ним сержант. – Не сбиваться!
Ты не понимал ни где твой сержант, ни где кто, только слышал голоса, да Кит маячил рядом.
Все бросились, подняв винтовки над головой, где по пояс, где по грудь, а где и по шею в воде. Дно было просто ужасное – то ямы, то выступы, то какие-то буераки – ничего не стоило подвернуть лодыжку или расцарапать колено.
А потом мины стали ложиться сериями – по три – Баашшшш! Башшшш! Башшшш!
Вы перли вперёд: идти было страшно, а остановиться – ещё страшнее.
Очередная тройка разрывов – и тебя приподняло над водой и кинуло лицом в волну – ты провалился в мягкую, зыбкую, морскую пустоту, начал барахтаться – а зацепиться не за что. Рюкзак давил на спину, винтовка и гранаты в карманах тянули на дно, а дна-то и не было – яма. Ты тогда не знал, что многие из этих ям были воронками от снарядов и бомб – тех самых, которые корабли и самолеты высыпали на остров. Кажется, ну как можно промахнуться по остров... ох! Можно!
Ты понял, что сейчас утонешь не как морпех, а как котенок в ванной, но кто-то потянул тебя за рюкзак, и это придало сил. Вы оба барахтались, чувствуя, как вся эта холодная влага сотрясается от близких взрывов, но в итоге ты нашарил ногой дно, оттолкнулся и выплюнул воду. И опять ушел вниз. Но теперь уже было проще – вот оно, дно. Дно было наклонное, и ты пошел по нему вверх, и кое-как все же выкарабкался. Воды стало по шею, потом по грудь. Рюкзак, форма, пончо – всё промокло насквозь, мешалось, как будто было для этого создано. Нет, никогда вас не готовили к такой высадке.
Вы немного отдышались – парень, что спас тебя, был Веласкес – и осмотрелись. Мины пока больше не рвались. И вы... не увидели взвода. Вернее вы увидели лагуну, а по ней брели люди, много людей: тут, там, подальше, поближе. До острова было ярдов пятьсот или четыреста, и куда идти?
– Смотри, вон пирс слева! – крикнул Веласкес, отстукивая зубами чечетку. – Давай туда! Мы же там должны высадиться, правее него. Значит, наши там.
И вы побрели, все так же спотыкаясь и ныряя с головой.
Сзади, на рифе, виднелись лодки: одни – разбитые снарядами, другие – целые, с опущенными аппарелями, а какие-то и назад поворачивали, и непонятно было – с людьми или порожняком.
Вообще ничего не было понятно!
Остров и раньше весь дымился – он был окутан клубящимся облаком дыма и пыли, шевелящимся, как гигантское живое существо. Но теперь на берегу видно было в нескольких местах пожары – с черным, густым дымом. В отдалении всё грохало, взрывалось, стрекотало, стучало, ухало и посвистывало. Самолеты летали туда-сюда.
Присмотревшись, вы поняли, что амфибии в основном дошли до берега, и там идет бой – вздымается земля от взрывов. Некоторые амфибии скользили по воде внутри лагуны – назад, вперед, куда-то вбок.
– Смотри! Вон та тонет, – сказал Веласкес, переводя дух.
Вокруг были люди, но вы понимали, что докричаться до них будет трудно, а силы надо экономить. Да и что вы крикнете? "Эй, мы потерялись!" – "Эй, мы тоже!"
Так и шли – вы, спереди справа какая-то группа, слева спереди – другая, подальше – ещё. Сзади одиночки какие-то брели, и пары вроде вас, и тройки...
Ноги быстро устали, руки – тоже, вы уже не парились, чтобы держать оружие над водой – все равно оба окунули свои винтовки.
"Ну, скоро дойдем уже, скоро!" – думали оба.
А потом такое началось...
То ли вы подошли достаточно близко, то ли это япошки выждали, то ли что... короче, вдруг по людям в воде стали бить пулемёты, и бить прицельно, точно, безжалостно. Целую группу на ваших глазах, ярдах в ста от вас, перебили за считанные секунды: очередь, очередь, еще очередь. И всё – на поверхности никого. А, нет, вон вынырну... Шлеп-шлеп-шлеп! – фонтанчики по воде – и всё.
И ещё.
И снова.
И по тем, кто справа.
Вы сначала сели по шею в воду, попытались в таком состоянии брести – было тяжело, несколько раз волной вас опрокидывало, вы вылезали, отплевывались. Потом пошли так – уже всё равно было, только бы идти, потому что сидеть ещё хуже.
Потом вы добрались до колючей проволоки, и там-то очередь прилетела в вас.
Веласкес поймал две пули – ты даже толком посмотреть не мог, куда ему угодило. Куда-то! А у тебя в руках перешибло пополам винтовку, как ножом. Она просто сломалась пополам, разлетевшись на два куска, и ещё кусок от ложа отвалился. Ты выбросил её, схватил Кита и побрел, поддерживая его.
К счастью в колючей проволоке был проход – там, где амфибия намотала её щупальца на гусеницы и вырвала с мясом. Ты протиснулся в проход и протащил Веласкеса.
– Брось меня, – сказал он. – Я умираю, Сэм. Я умираю, кажется.
Ты понёс его ещё сколько-то – воды уже было по пояс. И тут по вам резануло опять – ты упал в воду, не дожидаясь второй очереди.
Тихо. Вроде, решили япошки, что убили вас. Потянул Веласкеса за собой, прошел ещё ярдов сорок, и тут упал уже без сил – Кит уже сам не мог идти.
Ты отдохнул немного, стоя в воде на четвереньках, поддерживая его и разглядывая берег. Справа был заливчик – из него по вам и стреляли. А до берега – ярдов пятьдесят, и ещё полоса колючки.
Потом посмотрел на Кита – а он сполз в воду. Лицо его видно было через накатившую волну – белое, как на картинке. Ты достал его, но он уже не дышал – может, ты плохо его поддерживал, и он захлебнулся, а может, просто умер.
Пришлось его там оставить – всё равно через эту колючку ты бы его не перетащил.
На ней уже висели тела. Это тебя и спасло – ты перебрался сверху по трупу, зацепившись в одном месте и порвав штанину, но почти не поцарапавшись сам.
Дальше – на четвереньках, а потом ползком. Увидел спины морпехов – они сидели у стенки из бревен, кто скорчившись, кто спокойно, а кто и лежал убитый, видимо, накрытый пончо. А некоторые и не накрытые.
Сколько тут было человек, кто они, из какого подразделения – ты не знал. Червячком выполз из воды на берег и подполз к стене, облепляясь по дороге липким, мелким, белым песком. Впереди покачивались верхушки пальм – некоторые обкорнало взрывами и пулями, а другие были, как из рекламного каталога.
Сколько занял этот путь, пока ты тонул, брел, прятался, помогал Веласкесу? Полчаса? Сорок минут? Час? Ты при всем желании не смог бы сказать.
Морпехи тут были не из вашего взвода, но вроде из вашей роты! Командир у них был лейтенант... ты не помнил фамилии, а прозвище было какое-то смешное... Банана? Томато? Манго? Что-то такое...