Салливан посмотрел на тебя с непередаваемым словами выражением отчаяния и злобы.
– Есть, – еле слышно откликнулся он. Обернулся.
Вокруг все были чужие, он никого толком из вашей роты не знал.
Он всунул карабин в руки Дойчи, скинул с плеч рюкзак, содрал с себя пояс с магазинами и тоже сунул их ему – поставить было некуда, кругом вода.
– На, постреляешь, может, – сказал он угрюмо. – Пока.
И пошел, пригибаясь и рассекая воду.
Танкист увидел, что человека им отрядили, подождал, пока Салливан доберется до танка, что-то ему покричал и захлопнул крышку.
Танк, до сих пор еле урчавший своим железным нутром, зашелся ревом, выплюнул в небо струю черного дыма и стронулся с места, покачнувшись на каких-то подводных кочках.
Салливан кинулся вперед, промеривая своим телом глубину.
Он показался вдруг всем таким маленьким, как будто пятиклассник напялил зачем-то форму и нелепо шатается в прибое.
Вы двинулись вдоль пирса, глядя вслед уезжающему к берегу танку и морпеху.
Сначала Салливану повезло – фонтанчик воды поднялся справа от него. Тогда он метнулся влево и скрылся за кормой танка, высоченного, как амбар.
Потом танк замер. Никто не видел, что случилось с Салливаном, но все поняли, что это значит. Все замешкались, затормозили, стали поправлять экипировку – никому не хотелось, чтобы танкист опять открыл люк и позвал кого-нибудь в проводники.
Но люк так и не открылся – мотор опять зарычал, гусеницы залязгали, и танк покатился вперед. Уровень воды уже был небольшой – ниже гусениц, и потому они заставляли эту воду бурлить и клокотать и делали её мутной, как будто насос опустили в илистый луизианский байю и гоняют в нём окуней.
И вдруг потоком воды из-за танка вынесло каску.
Никто про это ничего не сказал – может, это была каска Салливана, а может, какого-нибудь другого морпеха, которого убили раньше, а теперь по нему проехался всеми тридцатью тоннами стальной монстр.
Танк почти выкатился на берег, но снова остановился – видимо, танкисты оглядывались и решали, куда ехать дальше. А вы под пирсом дошагали почти до самого берега и увидели, что правее пирса канал для лодок вдается в сушу "заливчиком" – чем-то вроде бухточки для разгрузки этих самых лодок. Бухточка образовывала естественное углубление, и, слыша, как рвутся впереди японские снаряды, вы, не сговариваясь, полезли в неё. Тут вода тоже была взбаламучена.
На песке вокруг и в воде лежали убитые. Их было много. Приглядываться было некогда, но вы видели, что большинство из них – морпехи в пятнистом камуфляже. Многих забросало землей наполовину, из песка торчали ботинки, каска и рюкзак. И ещё валялось много мусора – расколотые доски, щепки, обгоревшие обломки бревен, раскрошенные куски бетона, какая-то не то проволока, не то металлические полосы, кусок гофрированного металла... все было усеяно этими отходами войны, как ковром.
В песке полусидели-полулежали несколько раненых. Вам запомнился один – он смотрел на вас и одобрительно кивал каждому головой.
– Эй! Кто тут командир? – крикнул Подошва.
Раненый закивал, и вы увидели, что из ушей у него текла кровь, а теперь она запеклась темными полосочками, словно распущенные, но зачем-то спрятанные за воротник ремешки каски.
Ответа вы так и не добились.
Пара морпехов, прятавшихся в заливчике, была не ранена – они просто прятались здесь от снарядов: а жарило что-то уж больно сильно. Вы чувствовали, как дрожит земля, как расходится от взрывов какой-то нездоровый, нервный зуд по песку, как будто остров – огромный пирог, и в него кто-то большой тыкает ложкой, и от этого вся его верхняя часть колыхается.
Какие-то морпехи подходили по воде левее и правее пирса – но большинство уже было тут, на берегу – кто лежал у бревенчатой стены, кто полз куда-то вбок или вперёд, кто тащил раненого на пончо, но куда, кажется, и сам не очень хорошо представлял.
Одно было понятно: пирс – полностью захвачен, а вот берег – нет, должно быть, всего на тридцать-сорок ярдов и продвинулся десант, не больше, и зона высадки активно простреливается. Вот прямо сейчас – артиллерией, мать её. Манго, если жив, должен быть где-то справа.
Тут вас заметил какой-то боец – ты его не знал, но вроде не офицер.
– О, у вас пулемёт есть! Ждите здесь! Ждите здесь, я доложу Дюпре!
Дюпре был одним из офицеров роты "Фокс", это ты помнил. Взводом у них командовал. Видимо, он тут за старшего.