Полковник хмурится. Похоже, в его арифметике один миномет не очень складывается с двумя отделениями минометчиков.
– Чего-то у тебя, сержант, за что ни хватишься, ничего нет. Бинокля нет, миномет только один, мин всего ничего... Сколько человек? Раненые есть?
Слушает ответ и опять хмурится.
– Почему вы до сих пор не на берегу? Снайпер? Ну, значит, пойдите и убейте его. Вы же морпехи. У вас же миномет! Почему на корабле точку не подавили до сих пор, а? Так. Пирс надо освободить, понял? Скоро по нему начнут боеприпасы подвозить, а вы тут сидите, как... Короче. Сержанта и двух бойцов оставляешь здесь, пусть забросают минами эту развалину на рифе. Заодно проследит, чтобы раненых эвакуировали. Берешь остальных...
– Сэр, РЕД-1 на связи! Сообщение от майора Шёттела! – окликает его радист.
Шуп сразу теряет интерес к Дженнингсу.
– Жди. Что там?
– "Под сильным огнём по всей протяженности пляжа. Не в состоянии высадить всех. Высадка под вопросом."
Физик видит, как полковник чертыхается сквозь зубы.
– Передавай: "Высаживайте всех во что бы то ни стало."
Радист по пояс в воде колдует над рацией, пока его помощник держит её в руках, словно сокровище.
Лицо Шупа – обтянутая кожей маска. Это внешне он злобный пёс. Внутри он – открытая рана, сведённый судорогой нерв. Это его десантная группа гибнет сейчас под огнем, а он даже не знает, как именно, как помочь, кого можно спасти, а кого уже нельзя. Он знал заранее, что спасти всех не получится. А вот теперь становится ясно, насколько "не всех" удастся спасти.
Но он слишком опытен, чтобы показывать такое явно.
– Передал?
– Так точно!
Полковник вспоминает про сержанта.
– Так. Берешь остальных, идёте на берег по левой стороне, под пирсом. Заодно зачистите всё под ним. Всё, выполнять.