Погрузились все – никто не упал в воду, не раздавил себе ногу, не потерял пулемёт или ящик с патронами.
Амфибии, ревя моторами стали строиться в колонны. Как в этом хаосе снующих туда сюда плавучих сундуков разбирались водители, никто из вас не представлял.
Мимо вас прошли, разрезая носом воду, два маленьких кораблика – тральщики, и устремились в лагуну. Рядом с ними шла десантная лодка, вы сначала не поняли, зачем.
Волны продолжали мотылять амтраки то вниз, то вверх, кто успевал – блевал за борт.
И вдруг стрельба прекратилась. Те из вас, кто запомнил план, знали, что это вроде бы нормально – сейчас должны самолеты ударить. Только никаких самолетов не было. Двадцать минут над морем стояла почти что тишина, нарушаемая плеском волн и звуком двигателей. В этой тишине торжественно и лениво из-за горизонта показалось солнце. Но так вышло, что восходящее солнце в этот день для вас выглядело не как добрый знак.
– Как их ебаный флаг! – сказал кто-то.
– А чего стрелять прекратили? Снаряды кончились? – раздался голос какого-то паренька, и все нервно заржали.
Солнце осветило остров – еле заметную полосочку вдалеке, которую вы бы и не разглядели, если бы не поднимавшийся здесь и там дым, как от потухшего вулкана.
Солнце ещё не выползло из-за горизонта, а пушки опять начали стрелять – обиженно, словно девушка, которая пришла на свидание, а парень не явился. И как только диск оторвался от края моря, вы увидели самолеты. Они летели разреженным клином, парами, к острову, и начали пикировать – по два и по одному. Бомб на таком расстоянии было не видно, но взрывы остров сотрясали страшные. Сверкало, вверх поднимался клуб дыма, быстро перераставший уже повисшее облако пыли от артиллерийского огня, а только потом до вас долетало отдаленное "Гра-ааааах!" Пушки же смолкли. Налет длился всего десять минут – самолеты покидали бомбы и улетели. И опять тишина. А спустя четверть часа – опять грохот корабельных пушек.
Многие ничего не поняли, но некоторые, самые умные, уловили в этих паузах сбивающийся ритм. Что-то шло не по плану.
Хотя в сущности какая разница? Обстреливаем, бомбим, высаживаемся, собираем трупы в штабеля. Так ведь?
Пока солнце было низко, и вас продолжало трясти от холода. Многие уже начали коченеть, переминались с ноги на ногу по щиколотку "в бульоне" из морской воды, блевотины и выплюнутой жвачки.
Корабли задвигались. Линкор "Колорадо" подошел к острову с юга и начал вбивать в него залп за залпом. Тральщики вошли в лагуну и протралили её до конца, а моряки на десантной лодки попытались поставить дымовую завесу, но она получилась какая-то невразумительная – клоками. И тут вы заметили, что вокруг тральщиков то и дело поднимаются фонтаны воды. Офигеть! Япошки буквально осыпали их снарядами. Они там что, ещё все не сдохли?
На одном из тральщиков зажгли яркий сигнальный прожектор, и ваши амтраки, заревев двигателями, двинулась в лагуну на этот огонек, как мотыльки на лампу.
– Интересно, мину-то хоть одну выловили?
– Да кто ж знает...
– Потом спросить надо будет.
– А нахуя тебе?
– Так.
Обогнав вас, и подняв такую волну, что суденышки ваши закачались сбоку на бок, вперед прошли два гордых эсминца с развевающимися звездно-полосатыми флагами на мачтах. Они встали в лагуне в километре от берега и открыли беглый огонь. На каждом было по пять пятидюймовок, и они били просто, как заведенные, с короткими передышками, посылая снаряд за снарядом. Вокруг них поднимались всплески, над ними рвались облачка шрапнели, но все реже и реже.
Вы шли на маяк, и тут от одного из эсминцев донесся резкий металлический грохот со звоном. Огонь на некоторое время прекратился. Потом пушки заговорили снова.
– Это че было?
– Хер знает. Похоже на попадание.
– Не может быть.
– Ага, не может? Япошки тоже... стреляют.
– А где взрыв тогда?
– Черт его знает.
Вы стояли и стояли, уже привычно хватаясь то за борта, то за рюкзаки соседей, и многие постепенно "перегорели", одурев от качки, недоброго морского ветра и бензинового выхлопа. У них не было уже ни мандража, ни куража, скорей бы на берег, да и только. Уже три часа длилось это скакание по волнам, холод и гром перестрелки. Снаряды иногда с рокотом проносились над головой, но это были американские снаряды. Японские редкие подарки если и летели, то всё куда-то не в вас, и на них уже мало кто обращал внимание. Эсминцы, похоже, вчистую выиграли дуэль с японскими артиллеристами, по крайней мере внешне оба выглядели невредимыми.
Наконец, амтраки дошли куда им там было положено и стали строиться в линии.
Первая линия получилась самая длинная – больше сорока машин (сосчитать было непросто, но делать всё равно больше нечего). За ней несколько пустых амфибий готовились прийти на помощь, если у кого заглохнет движок или кто-то выпадет за борт. Вторая линия вышла вдвое короче – в ста ярдах за первой болтались на волнах две дюжины тарахтелок. И за ней дежурили пять пустых машин. Ну, а ваша оказалась самая короткая – два десятка амфибий, восемь из них – вашей роты. Разобрать, где кто, было трудно – в соседнем амтраке и через один еще получалось разглядеть знакомые рожи, помахать рукой, а вот дальше – не особо. Но вроде бы машина с Уэлл-Уэллом оказалась на правом фланге, первый взвод – на левом, а Манго со своими пулеметчиками и минометчиками – в центре.
Позади выровнялись лодки с резервами – третий взвод, Физик с Бэтменом, и здоровенная, почти вдвое больше обычной, лодка подполковника, на которой он обозревал своё воинство вместе со штабом. Видно было чуть вдалеке такие же лодки с танками – на каждой по одному высоченному зеленому монстру. Лодки эти проседали в воде больше, чем все остальные, из башен выглядывали командиры машин – сидеть взаперти было страшновато им, видно. Танков таких ещё никто из вас не видел, были они вдвое больше, чем "Стюарты", поддерживавшие морпехов на Гуадалканале.
В общем, волны десантников выглядели не то чтобы несусветным воинством, но внушительно – весь второй полк и ещё батальон восьмого полка, ух! За две тысячи человек. Остаткам япошек этого по любому должно было хватить.
Офицеры посматривали на часы. Вообще-то высадка должна была начаться в восемь-тридцать, но всё никак не начиналась. К восьми тридцати вы ещё только линию выстраивали. Всё почему-то сдвинулось, а на сколько – вам не сообщили. Почему? Но никто уже не сомневался, что высадка начнется. Многие, наплевав на все запреты, втихаря курили, стряхивая пепел за борт.
Бетио был от вас по правую руку.
– Ну чего стоим-то? Раньше сядем раньше выйдем.
– Да, надоело уже.
– Бля, ну сколько можно-то!
– Ох.
– Сначала на корабле морили, теперь тут. Я уже стейк три раза выблевал.
– Смотри как остров весь полыхает.
– Да где полыхает! В дыму все.
– Да дыма без огня ж не бывает.
– Точно.
– Япошки-то что-то совсем замолчали.
– Дык ещё бы, на тебя бы столько вывалили взрывчатки!
– А может, у них снаряды кончились?
– Ещё один умник нашелся...
И вдруг, как электрический разряд, с амтрака на амтрак прозвучало:
– Приготовиться!
– Приготовиться!
– Приготовиться!
– Приготовиться!
– Приготовиться!
Словно эхом отдаваясь.
А потом все колонны почти одновременно, взревев моторами, повернули на девяносто градусов и пошли к острову.
– Хуррраа!
– Аллилуйя!
– Ну, наконец-то!
– Слава Богу!
– Морпехи идут, держитесь, джапы!
И за ними двинулись лодки.
И битва за Тараву, не та, генеральская и адмиральская, а ваша, морпеховская битва, началась.