– Я и так уже многое отдала Хель! Положила на её ненасытный алтарь дорогого мне человека. Великого конунга, благородного война, род...– Эдда запнулась на последних словах, – Родную кровь...
Во время всего монолога, стояла мертвая тишина. Таинственная Хеда не издала ни звука. Ветер не колыхал за окном листья пышных деревьев. Неслышно было грызунов, ищущих где бы разжиться жменей зерна. Мир замер, заморозив стрелки часов в этом миге.
– Я испытала боль утраты... Сполна выпила горькую чашу. Прошу, не отнимай у меня того, кому я отдала своё израненное сердце... – Скупая слеза покатилась по щеке, но не успев упасть на досчатый пол, оказалась подхвачена длинной паучьей лапой. Следом с потолка раздался дружный топот, и по отвесной стене спустилась Хеда.
– Вижу, что ты не врёшь, Эдда. Дитя, но здесь ванильные истории и счастливые концы - роскошь. Им нет места в загробном царстве. Ты проделала долгий путь, победила множество врагов, только для того, чтобы лишиться самого дорогого. – Хеда повернула голову в сторону умирающего Алана. Лежа на полу, свернувший калачиком, прижимая руки к раненому боку он казался таким беззащитным, что Эдда каждый раз порывалась обнять подранка. Прижать к полной, чувственной груди, сказав пару тёплых слов.
– Я не могу отдать его... – Зашептала Эдда. – Моё сердце не выдержит ещё одного расставания. Прошу, возьми меня! Эдда Мэтьюсдоттир скоротает с тобой вечность в этой хижине!
Хеда задумчиво посмотрела на гостью. Способность лучезарного взгляда позволяла знахарке насквозь видеть лживые речи. Эдда говорила чистую правду. Хеда вспомнила, что и сама была влюблена. Так же стояла на коленях перед Хель и молила вернуть из царства мертвых своего суженного. Богиня так и сделала, но взамен забрала её, сделав тем, чем она является уже сотни лет.
– Твоё сердце полно решимости, дитя. Глаза светятся отвагой, а душа - вместилище благодати Фреи. – Глухой шёпот Хеды липкой паутиной окутал пространство. Казалось, он разнесся на сотни километров, подражая вибрации высокогорного йодаля. – Я укажу тебе путь спасения...
Неуловимым движением паучиха приблизилась к Эдде и возложила ей на лоб жилистую руку. Заскорузлая щетина карябала нежно-молочную кожу. От знахарки пахло вековым тленом, хитином и трупной прелью. Внезапно, перед глазами девушки стали появляться картины. Будто она заново переживала минуты своей жизни. Отец дарит ей первый деревянный меч. Первый поцелую в тени свежего скирда. Мать качает её колыбельку, подкладывая в маленькие ручки меховую куколку.
– Кукла! – Успела выдохнуть Эдда, перед тем как упасть на жесткий пол. Силы покинули тело, оставив лишь пустоту и ватную слабость.
– Ты увидела дитя? Увидела, что мне нужно и где это взять? – Девушка вымученно кивнула. Она прекрасно понимала, что от неё хотят. – Принеси мне куклу, и я вырву твоего избранника из рук Хель, даю слово! А до той поры он погостит у меня. – С ехидной улыбкой закончила Хеда. Паучиха стремительно рванулась к Алану и за считанные секунды превратила его в липкий кокон. – Мои лучшие апартаменты! – С этими словами она подвесила мученика к потолочной балке. – Вот так... Давно у меня не было мужчины в доме. – Сальная улыбка искривила её губы.
Легким движением паучьей лапки, Хеда превратила пленника в покачивающийся маятник. Деревянная балка сопровождала движение мерзким скрипом.
Паучиха резко развернулась и метнулась к Эдде. Схватив девушку за плечи, прижала её к бревенчатой стене, да так, что хрустнули кости.
– А теперь дитя, если ты хочешь выйти отсюда живой и спасти своего плюгавого мальца, ответь ка мне на загадку. Если ошибёшься, я сварю из тебя мясной бульон, а твоего избранника скормлю червям. Поняла? – Эдда судорожно закивала, не в силах даже вздохнуть. – ВСЕ БЫЛИ ТАМ С САМОГО НАЧАЛА, НО НИКОГДА НЕ ОКАЖЕШЬСЯ ТАМ, ПОКА НЕ ВОЙДЁШЬ. Что это, не томии...
Хеда экстатически задрожала хелицерами. Тягучая слюна потянулась на плечо Эдды, образую там замысловатый, склизкий узор.
Девушка не знала, чего ей боятся больше? Того, что она на волоске от бульонной заправки, или того, что кукла намертво приторочена к седлу ненавистного Вазо де Пюта...