"Сколько же я здесь провалялся?" – Подумал ЭдМэт, когда в его животе вновь заурчали голодные трели. – "Вроде бы я только ужинал в компании сердобольной Митахи и её добреньких головорезок...Что за глупости? И... Где я?"
Каменный мешок со всех сторон давил неотвратимостью смерти. Шершавая поверхность тёрала кожу подобно абразиву, оставляя на спине и ягодицах глубокие царапины. Холод пробирал до костей. Кровь стыла в венах, хромой улиткой циркулируя по телу. Из горла всё чаще пробивался сухой простудный кашель. Ученик знахаря понимал, что это не к добру. Лежать пластом на холодном камне, когда из одежки на тебе только юношеский пушок – не самое полезное занятие. ЭдМэт лихорадочно соображал, что можно предпринять в такой ситуации. Паника подступала обратно пропорционально оттоку воздуха. С каждой секундой дышать становилось всё труднее... ЭдМэт уже был готов добровольно пожертвовать свои лодыжки, только бы его вытащили из этой могилы.
"Неужели всё так закончится? Неужели всё, пережитое мной, было лишь отсрочкой страшной кончины от удушья в безымянном саркофаге?" – Невольные слёзы брызнули из глаз. Тело затряслось, предвкушая кислородный голод.
– Нееееет! – Заорал ЭдМэт, срывая голосовые связки! – Неееет! – Он впал в безумие, бешено суча руками и ногами об твёрдый пол. Вскоре ладони хлюпали в собственной крови, а ступни превратились в два красных бычьих языка. Но он бился дальше, вкладывая в этот порыв последние силы.
Вдруг под ним что то хрустнуло, а потом пол разверзся, кидая ЭдМэта куда-то ниже. Падение было недолгим, но весьма ощутимым. Базальтовый пол принял его в свои обьятия, выбив из глаз искры. Сверху парня припорошило каменной крошкой, а пара увесистых булыжников ударилась в натужную грудь. Сознание померкло, и бедняга отправился в путешествие по беспамятству.
Прошло немало времени, прежде чем темнота пещеры услышала его глухой стон. Приходить в себя было тяжело. Веки трепыхались, как крылья маленькой печуги, каждый вдох отдавал болью, но всё же ЭдМэт пришел в себя.
Поднявшись на ноги, он осмотрелся. Темнота, хоть глаз коли. Он побрёл в неизвестном направлении, слепо шаря впереди себя руками. Шансы разбить голову об неожиданное препятствие были крайне велики. Босые ноги шаркали по старому гранитному полу, собирая в катышки вековую пыль. Время от времени он пинал по пути какие-то твёрдые предметы, камни и ветки. Наступал на колючие кости и битую черепицу. Первозданная тьма выколола ему глаза, полностью лишив ориентиров. Он догуливал второй час, когда впереди замерцал свет. ЭдМэт, как утопающий к берегу, кинулся туда. Он шел, всё ускоряя шаг, но свет был ещё слишком далёк, а темнота казалась бесконечной. На очередном шаге, нога с чавкающим звуком наступила в липкую тепловатую лужу. Вслед за этим, в нос ударил резкий запах мочи и мокрой шерсти:
– Что за?... – Парень наклонился и мазнул ладонью по ступне. На ощупь жидкость оказалась слизью. – Илистая вода? – ЭдМэт поднёс руку к лицу и его чуть не вывернуло от трупного запаха. Он уже встречался с ним. На охоте с отцом, когда всей деревней загоняли дикого зверя. Так пахнет слюна хищника. Ученик замер, до боли в ушах напрягая слух. В десятке метров слева, по полу зацокали чьи-то коготки, а следом раздался утробный рык. Справа и сзади заскрежетало и зашипело. В темноте блеснули бусинки красных глаз. Непроглядная тьма скрывала всё, но ЭдМэт чувствовал, что кем-то окружен и гастрономически предпочтителен.