Наступил снеговорот 579 года. Этот снеговорот был не такой, как все предыдущие, потому что теперь ты была совершеннолетней, а значит, тебе полагалось первые присутствовать на Большом Совете Королевства.
Каждый год Зимний Совет (регулярный, хотя король мог созвать лордов и на внеочередной) был большим событием. Сир Фромор объяснил тебе, что этот Совет – не для того, чтобы принимать решения, а для того, чтобы их утверждать. Вот Король с малым советом придумал что-нибудь – новый закон, указ или налог – и теперь лордам надо это как-то проглотить. Потому что королевская власть, конечно, самая сильная и самая важная, и король может пойти против любого из своих лордов, но... не может идти против всех. У Короля так много власти, потому что он нужен своим подданным, прежде всего лордам. А если он будет править так, что все они разозлятся, могут быть проблемы. Отсюда и необходимость собирать Совет – чтобы не жаловались потом, что мимо них какие-то законы принимают.
В этом году обсуждались довольно скучные вещи – пошлины на строительство крепостей, пересмотр некоторых пунктов Уложения о Реках (его очень ждали солобмарские лорды), некоторые вопросы по земельному законодательству (роннемарские и кинстмарские маркграфы, как обычно, старались отхватить друг у друга кусок, и роннемарцы предпочитали делать это, опираясь на законы). Все ждали решения относительно торговли лошадьми – когда уже разрешат продавать за границу меринов, в этом году или в следующем? Папа всё никак не разрешал, говорил, к чему это приведет? Что эльфы и Ольсверцы усилятся? Зачем нам это нужно? Не нужно!
Были ещё свои дела у северян – они там что-то меняли в лесном кодексе, но там дела касались в основном Таннмара, поэтому интересовали в основном Хадрифов и Уцмерау.
Кроме того намечались обычные тяжбы между рыцарями, которых судил Суд Лордов, в котором Король принимал участие, но только как один из Лордов.
Этот совет оказался для тебя большим испытанием.
Сначала всё выглядело ну почти как на балу, только публика постарше и сплошь мужчины: куча очень дорого и красиво одетых людей, с цепями, гербовыми поясами и позументами, с изумительными эмалированными нотами на подбитых мехом плащах, с изящными перьями. Некоторые – молодые и заинтересованные, другие – дряхлеющие и скучающие, или же суровые, умудренные опытом. Так с первого взгляда и не определишь, кто из них славный воин, а кто сражается разве что с гусиной ногой.
Две сотни лордов в одной зале – это само по себе величественное зрелище, а уж когда подумаешь, что вот эти люди управляют почти что всем в вашей стране, становилось даже слегка не по себе, хоть ты и принцесса.
Но потом началась тоска.
Вот глашатай читает закон. В законе перечислено всё, что можно перечислить, а затем писарь читает, какие места из него будут выкинуты, какие изменены. Потом лорды в зале сбиваются в кучи и начинают совещаться, иногда спорить. Конечно, интересно посмотреть, кто с кем вместе, а кто порознь, но несколько дней подряд так сидеть и ничего не делать, просто смотреть на то, как лорды шепчутся между собой?!
После лорды голосуют – одни идут направо, под белое знамя, вывешенное на стене, другие налево, под черное. Если непонятно, сколько где человек, начинают пересчитывать. А ты знай себе сиди на троне и молчи.
Каждый день заседания заканчивался торжественным обедом, но никаких танцев не было – подчеркивался серьезный характер действа. В начале совета обеды были напряженные, люди осторожничали, посматривали друг на друга украдкой. Ближе к концу уже пошло повеселее – некоторые вместе напивались вином, иные одаривали друг друга взглядами, полными открытой ненависти. Но дальше перебранки дело не зашло – никого не отравили, не пырнули ножом, не облили вином. Скукота!
Скуку скрашивал виконт Нермер – это был новый королевский герольд взамен того старичка, что чуть не опозорил двор во время бала. Виконту было 22 года, и многие к нему относились скептически, как к выскочке, но он быстро доказал, что королевский совет для него – легкотня: гербы абсолютно всех собравшихся лордов он знал наизусть, словно перед каждым ответом заглядывал в книжку.
Когда стало совсем невмоготу, ты подозвала его и начала спрашивать про тех, про этих... А кто это такой, а кто это? Он рассказывал про всех, конечно, без политической подоплеки, но он знал примерный размер надела и войска всех графов и маркграфов и истории большинства гербов. Он рассказал тебе, что, например, у Леммвархов русалка на гербе нарисована не просто так: история гласила, что основатель этого рода сразился с водяным конем Земхальга, затем силою молитвы рассеял чары, наложенные на деревню русалкой, а потом женился на ней, от чего у неё отпал хвост и она превратилась в обычную женщину. А вот у Валерау из Кинстмара нарисована игральная кость – и это не просто так! По преданию первый граф Валерау играл в кости с королем Ольсвера, а череп изображен, потому что проиграв всё, он поставил свою жизнь. Потому и девиз их: "Жизнь ставлю на кон, честь никогда." А вот у Бальденау изображен дуб, синий столб и четыре подковы. Это – история одного из основателей рода, который сбежал из дома на войну через реку на неподкованной лошади, а вернулся на лошади, подкованной золотыми подковами, что, наверняка, легенда, но тем не менее. И так далее.
С этими историями совет прошел все же не так скучно, да и папа не сердился – если бы ты с фрейлинами болтала, тогда другое дело, а так "принцесса хочет разобраться и запомнить гербы знатных родов", такому можно только порадоваться.
В какой-то момент тебе в голову пришла мысль: А каково ему сидеть, сжимая скипетр и державу, и ждать, пока лорды наговорятся? Но таков обычай, а перед обычаями зачастую бессильны даже короли.
Совет закончился большим обедом, и лорды разъехались.
Потянулись однообразные снежные дни – морозные, свежие, иногда ветреные. Изредка тебе разрешались конные прогулки, но специальный человек следил, чтобы ты не простудилась.
Сир Фромор учил тебя свертмарскому языку. Давался он тяжело, даже почему-то хуже, чем эльфлир, а уж по-ольсверски ты уже щебетала, как птица.
Твой учитель был терпелив, но его брови, и без того густые, нависали над глазами, как тучи.
Дурацкий это был язык, язык восточного побережья: с кучей глупых правил, с кучей слов, заимствованных из каких-то диких островных наречий. С твердой "р", так не похожей на мягкое красивое "р" верлира.
Вот перед тобой - открытая книга, на её страницах буквы, почти такие же, как у вас, а читать их надо по-другому. Ты спотыкаешься через слово. Пробуешь угадать смысл, выискивая в памяти знакомые корни.
– Итого, что хотел сказать король Фролло этой фразой? - спрашивает сир Фромор, когда ты дочитываешь до конца.
– Что он не Фрольфер, - отвечаешь, ухватившись за частицу отрицания. Ну, уж её-то ты знаешь! - И что красные яблоки упадут на землю?
Твой учитель тяжело вздыхает.
– Смысл такой: "Не будь я из рода Фрольфер, если твоя окровавленная голова не скатится с плеч."
Звучит зловеще.
Потом были праздники – День Святого Мейгро, самый важный день в году в Таннвере. Пир, музыка, танцы (в Вершвард на бал приехали только Хоркмарские и некоторые видмарские лорды).
Потом пришел Цветорад. Потекло, закапало, защебетало, а когда сошел снег – и зацвело. Ты чувствовала, что скоро земля освободится от зимнего холода, и можно будет опять скакать на Заре по полям, и вдыхать аромат трав.
У всех в замке стало приподнятое настроение. Кажется, папа позабыл о твоих проступках. Да и свертмарский вдруг пошел лучше.
А потом вдруг принц Ромор, твой брат, поймал тебя после обеда и сказал: "Приходи через час в библиотеку. Кое-с-кем познакомлю".
Это было странно. С кем, ну с кем в этом замке, где ты прожила всю жизнь, тебя мог познакомить брат? Да ещё и в библиотеке.
Ты вошла в библиотеку, монах, сидевший у входа, поклонился тебе, спросил, нужна ли помощь. Ты ответила, что нет. Пройдя сквозь залу со столами, ты углубилась в лабиринт полок, забитых свитками и книгами. Сегодня здесь было пусто: кому охота сидеть над пыльными страницами, когда каждый ещё не распустившийся листочек радуется новой жизни?
Ты завернула за одну из полок и увидела Ромора. Рука об руку. С фрейлиной. Королевы.
Вы были знакомы, конечно. Её звали Мальдра. Она была дочь какого-то барона, кажется, из Солобмара. Высокого роста, выше тебя на голову, с длинными темно-русыми волосами и длинными же ресницами. Да, пожалуй, она была красива.
– Ваше высочество, – она учтиво поклонилась тебе, глядя в пол.
Брат, улыбаясь, поднес палец к губам.
– Т-с-с. Это Маль. Мы скоро поженимся! – прошептал он. – Но только т-с-с!
Не, дочь барона – это неплохо. Для рыцаря, для баронета, для какого-нибудь второго или третьего сына графа.
Но не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что папа не придет в восторг от такой идеи. И Ромор совершенно точно это понимал.