Наконец, настало время твоей поездки в Данварт – папа сказал, что король должен иногда показываться своим подданным, и лучше всего вместе с семьей, чтобы все видели, что он сильный король и у него сильная семья, и не дурили.
Впрочем, Ромор с вами не поехал. Фрейлины рассказали тебе, то, о чем в вашей семье не говорили – Ромор в прошлый раз, когда король брал его с собой, устроил скандал и с кем-то подрался в городе, и его там, похоже, не любили. Так что поехала ты и королева с принцем Замвером. Но Замверу было ещё только три года и король решил, что он просто покажет сына с улицы. А вот тебе предстояло проследовать по городу (разумеется, в сопровождении стражи) и совершить обычное подаяние в виде разбрасывания серебряных грошей собственными руками.
Вы могли бы легко добраться до Данварта по реке – но отец выбрал ехать по дороге. Дело в том что... что по обычаю он должен был входить в город через главные ворота, а они были на юге. Подплывать к городу на корабле, высаживаться, а потом въезжать было бы ещё более унизительно, чем сделать вид, будто ты приехал сухим путём исключительно по своей воле. Обычай же этот был связан с тем, что входя в город король у главных ворот каждый раз скреплял подписью и печатью грамоты, выданные горожанам. Это тоже была унизительная процедура для повелителя королевства в пять миллионов жителей, но... Конвар всё же делал это. Ты помнила, как он рассказывал, что много маленьких людей, объединившись в город, становятся чем-то большим и сильным. С этим большим и сильным можно было воевать, можно было дружить, можно было даже стараться его обмануть, но не уважать и не считаться с ним было нельзя.
Поездка (твоя первая поездка) оказалась очень утомительной – ты тряслась на кочках, лежа не перине, в деревянном возке вместе с фрейлинами, в нем было довольно душно, а вокруг проплывали только поля да деревни, да изредка вы добирались до какого-нибудь постоялого двора. Ехать верхом папа тебе запретил, мол, мало ли что может произойти. Скуку скрашивали рыцари, то и дело подъезжавшие к повозке и ехавшие какое-то время наравне с ней и болтавшие с фрейлинами. Кто-то вспоминал подробности вот таких же путешествий, кто-то рассказывал о землях вокруг, а кто-то просто кокетничал с милыми барышнями.
Наконец, на второй день вы добрались до Данварта. Город поразил тебя своими размерами. Крепостная стена у него была небольшая, а башни – смешные по сравнению с Донжоном Вершварда. По правде сказать, они были росточком с его барбаканы — маленькие бастионы, прикрывавшие ворота. Но вот в длину... городские стены тянулись, сколько глаз хватало, а все место внутри них было застроено домами и заселено людьми. Встречать вас выбежала огромная толпа. Даже папиных солдат, которых ты видела в Нижнем Дворе, никогда столько в одном месте не собиралось. Толпа началась ещё за воротами и конечно, обязательно, совершенно точно все хотели посмотреть, как Конвар будет подписывать грамоты и прикладывать печать. Люди даже на крыши залезли.
И ты заметила разницу между крестьянами и горожанами. Ты немного видала крестьян на своих конных прогулках, но видала, и могла с уверенностью сказать – абсолютно все крестьяне при встрече с тобой испытывали страх. Они не знали, как себя вести, что делать, как тебе понравиться, как не рассердить и главное, что делать, ежели рассердишь. Ты, маленькая девочка, была для них, словно медведь с герба королевства, который захочет – пройдет мимо, захочет – убьет одним ударом лапы корову, а захочет – самого крестьянина. И что будет в этот раз – он не знает.
Горожане же испытывали любопытство – но и только. Они немножечко побаивались Конвара, но тоже не слишком, а вот тебя – нисколько. Потому что они были в своем городе. А город – это страшная сила. Город – это лабиринт улочек и переулков. Город – это за час собирающаяся огромная толпа. Город – это свои законы, которых ты не знаешь, а они – знают. Королевские гвардейцы шли справа и слева от вас, готовые алебардами оттеснить толпу. Вообще говоря, ты первый раз видела так близко толпу. Не просто много людей, собравшихся в одном месте, а диковатое, шумное, напирающее само на себя скопление, первые ряды которого пялились на тебя и на отца с королевой, а из задних что-нибудь да выкрикивали, причем с примерно одинаковой интонацией звучало и "Смотрите, король с королевой приперся!", и "Пироги горячие, с рыбой и со свининой!"
Вот как раз в городе тебе разрешили сесть в седло, правда, рядом шел конюх в ливрее и держал Зарю под уздцы, чтоб не понесла. С высоты седла ты смогла осмотреть не только лица в толпе, но и сам город.
Дома в городе были очень красивы – крыты не соломой, а деревянным шифером, как в замке, часто из камня, а не как в деревнях из дерева или глины. На многих были красочные вывески или какие-то знаки или гербы, вделанные в стены. На крышах – флюгеры, башенки, знамена, голубятни. Над городом постоянно кружили стаи птиц – голубей, галок, ворон, попадались и залетевшие с реки чайки. В порту, который вы увидели только издалека, теснились бортами барки. Переулки были узкими, кривыми, часто уходящими вверх в горку – город построили, хотя лучше сказать понатыкали, на нескольких холмах, и процессия ехала то вверх, то вниз.
Вы посетили вличественный Данвартский Соборо, где отстояли службу (её начало специально немного задержали для вас) и наконец вы добрались до ратуши, на крыльце которой для вас были приготовлены троны. Ты уже разбиралась, какой занимать тебе и где и как себя вести. Конвар сел, подождал, пока трубачи сыграют мощный короткий мотив, в самую душу вселяющий мысль "заткнитесь и послушайте, что вам скажет ваш король", а толпа замолкнет.
Потом твой папа заговорил. Он говорил какие-то очень общие слова о том, что происходит в королевстве, куда идут товары, откуда приходят, сколько их продаётся а сколько покупается и где какие крепости построены (говорил он при этом про Солобмар и Кинстмар, а не про Роннемар, до которого было далеко). Говорил о пошлинах, о строительстве собора, и, конечно, о Спасителе и о наместнике Воблане.
Речь всем очень понравилась, очевидно, потому что люди хоть что-то из неё поняли, а поняли в основном хорошее. Все принялись славить короля, а заодно королеву и тебя. Все – это как минимум десять тысяч человек, большинство из которых только отдаленно слышали голос короля. Эти десять человек были везде вокруг – на крышах, в окнах, на фонтане и даже на перекладине виселицы сидел кто-то очень храбрый. Вокруг тебя было море людей, море лиц, море, машущих рук и кричащих глоток. Ты отчетливо понимала, что ни тридцать, ни сорок папиных гвардейцев, ни столько же рыцарей, эту тьму народа не удержат. И поэтому папа говорит этим людям именно то, что они хотят услышать.
После этого вас ждал довольно легкий неофициальный обед – заглушить голод с дороги – и папа вместе с бароном Хейгро и сенешалем отправились в зал совещаний, а для тебя запрягли повозку – низенькую, открытую, на двух колесах, всего парой лошадей, чтобы ты не ходила по улицам пешком. Ты должна была ехать в ней стоя и из больших кожаных сумок, подвешенных к борту, который был тебе по пояс, бросать в толпу пригоршни монет.
Так оно всё и происходило.
– Ну что, ваше высочество, пора?
Повозка двинулась по улочкам, сворачивая то туда, то сюда. Путь указывал приставленный мужчина из магистрата. Десяток солдат и пятеро рыцарей отпихивали самых назойливых горожан. Толпа следовала за тобой. Каждый бросок монет сопровождался криками: "Дааа! Слава принцессе Эдворе! Благодарим! Дааа!", а также поминаниями Спасителя.
Скоро у тебя заболели запястья – ты поняла, что если бросать помедленнее, то, во-первых, не выбьешься из сил, а во-вторых, в мешках к концу пути может что-то и остаться. А от тебя между тем не требовали разбросать всё, неправда ли?
Вы побывали в разных районах города – проехали разнообразные торговые и ремесленные кварталы, площади. Запах во многих стоял такой, что поневоле вспоминался вонючий городок у вас на речном дворе. Только тот был маленький, а здесь...
Некоторые улицы были мощеные, но некоторые представляли собой грязное месиво. Башмаки гвардейцев и копыта рыцарских лошадей звучно шлепали по ней. Но вдруг прямо через грязь к тебе бросился какой-то человек – молодой парень. Его сразу же скрутили два стражника.
– У меня послание лично для её Высочества! – кричал он. – Послание при нем и правда нашли, маленький кожаный футлярчик. Начальник стражи открыл его, убедился, что там свернутый в трубку, запечатанный пергамент, закрыл и передал тебе.
– Ваше высочество! Умоляю, передайте это послание казначею его благородию барону Хейгро! – крикнул парень, но его слушать не стали – оттолкнули в толпу, и там он исчез. Чуть позже ты оглянулась, и тебе показалось, что ниже по улице его бьют какие-то люди, но, возможно, просто показалось, и там была и не драка вовсе, а что-то совсем иное. За головами толпы, собирающей из грязи выроненные тобой монеты, было не разобрать.