Когда бой, а точнее - избиение - изменников закончилось и центурии занялись кто чем, Пугн Гней подошел к страшему наводчику расчета и строго на того посмотрел.
- Ну что же ты, Клавдий? - укоризненно произнес центурион.
Солдат вытянулся в струну, даже, кажется, задрожал от старательности.
- Виноват, центурион Бозон! - с чувством отчеканил рядовой. - Я криворукая макака, центурион Бозон! Так точно, все время путаю, в которой руке у меня лопух, а которой нужно подтереть зад, центурион Бозон! Позор вооруженных сил священной Империи, центурион Бозон! Чтоб мне ни дна, ни покрышки, центурион Бозон! Смотреть на меня противно, центурион Бозон! Есть убраться с глаз твоих подальше, центурион Бозон! Выполнять?
- Выполняй, Клавдий, - милостиво отозвался Пугн Гней.
- Служу Империи! - гаркнул наводчик и выполнил.
Бозон ухмыльнулся уголком рта. Какой же хорошей идеей, все-таки, было в свое время вымуштровать солдат песочить самих себя самостоятельно. Значительно экономило начальству время и нервы, развивало в личном составе здоровую инициативность и креативность. Кроме того, Гней ведь специально задал расчету неверные координаты. Пехота так быстро смяла злосчастных заговорщиков, что стрелять было уже не в кого, зато можно было легко зацепить своих же легионеров. А совсем не стрелять тоже нельзя, а то ведь начнется потом - а зачем нам столько артиллерии? Столько артиллерии нам не нужно. И расформируют Граждан Дыма, а Бозона отправят, например, руководить велитами. А ему оно надо? Там ведь и убить могут.
Тем временем, запаленная чересчур старательными коллегами степь исключала всякую возможность разбить лагерь, так что Гней снова скомандовал подготовку к маршу. Что поделать, такая жизнь. Пока солдат не спит, он марширует. А пока не марширует - спит. А если солдат не марширует и не спит, значит уже помер.