Археологи уже не корчатся в земной пыли. Их кровь быстро спеклась под палящим степным солнцем. Больше они не представляют опасности, только если их тайный Повелитель не взовёт сквозь толщу земли и не призовёт их в бой вновь.
- Рубите им головы! - кричит легат, направляя своих триариев. Это не глумление над павшим врагом, а предосторожность в бою с мятежниками. А возможно - погаными некромантами.
В форте Астра он не только с тревогой слушал столичные слухи, но и выяснил, с чем столкнулся теперь уже его легион возле небезызвестной гробницы Нур-Атета. Живые мертвецы! От подобной мысли во рту стало погано и он сплюнул в отвращении.
Когда-то, во время окончания кампании по покорению мятежного Эгиптоса довелось Рему Ромулу Августу оказаться в величественном городе-некрополе, наполовину занесённом песком Пустыни. Кучка инсургентов, партизан, можно даже сказать, отказывалась принимать неизбежное и пыталась скрыться в недрах бывшего Университета, а по сути - кладбища, сплошь усеянного древними костями. Ведомые местными провожатыми, войска Императора вышли на широкий проспект. Сама мысль - строить для мертвецов целый город, целые улицы, - казалась им тогда абсурдом. Но здесь чувствовалось что-то особое. Тайное, зловещее, величественное и пугающее. Обветренные и частично обрушившиеся статуи царей древности из чёрного камня смотрели на войско захватчиков. Их циклопическое оружие и царские регалии, казалось, были готовы обрушиться на головы легионеров Империи, но камень был мёртв.
Бодрым маршем они прошли до последнего оплота мятежников - Чёрной пирамиды. Помнится, тогда они поступили изящно и экономно, как и полагается по Кодексу Ведения Войн: не стали выкуривать инсургентов из монолита, а просто замуровали их снаружи, предварительно выяснив у лояльных туземцев о возможных тайных выходах.
Пока легионеры занимались строительными работами, мешали раствор и закладывали вход камнями, Ромул Август не отказал себе в удовольствии поинтересоваться, что же начертано на гранях Чёрной пирамиды? Её ониксовые бока были испещрены символами и картинками, как это водилось в Эгиптосе в древние времена. Ему поведали об ужасной войне, разразившейся тысячи лет назад. "Война Мертвецов", так её называли. Великий Фараон вёл свои войска против бунтовщиков-некромантов, поднявших из пустыни огромное войско и призвавших себе на службу древних Фараонов, вплоть до десятого колена. Знаки и выгравированные картинки повествовали о тех событиях ярко, не скупясь на эпитеты, и хватило для этого им всего лишь подножия пирамиды.
"Но что же тогда значат все остальные символы, что покрывают стороны пирамиды до самого верха?" - спросил центурион своего собеседника, учёного мужа из самого старого Университета в цивилизованном мире.
"Это имена тех, кто погиб на той войне. Великий Фараон велел узнать о каждом погибшем, будь он безродный бедняк или богатый вельможа, и нанести их имена, чтобы в посмертии они были под его защитой. Он был доблестным воином, сумевшим предотвратить Катастрофу" - гордо прошептал тот, кто не захотел в трудный час защитить свою Родину от захватчика и решил оказаться на положении слуги, нежели присоединиться к тем, кто умирал в беспросветной тьме Пирамиды.
Собеседник ещё что-то говорил о том, как велик был этот древний царь, чьи кости давно уже истлели в недрах его усыпальницы, но центурион его не слушал. Он думал о другом.
И теперь Рем вспоминал свои мысли, глядя на то, как его волки-триарии кромсают трупы. Нельзя допустить войну с некромантами, когда мёртвые встают и алчут живой плоти. Чтобы не воздвигли в Столице огромную Арку, и не начертали на её сторонах имена граждан Империи. Именно поэтому Северус Пуп был не только мятежником, инсургентом и узурпатором, но просто безумцем. Его следовало подвергнуть всем мыслимым и немыслимым пыткам за измену Императору. Его стоило бы убить за одну мысль организации мятежа. Его мясо должно быть скормлено степным волкам в назидание прочим жаждущим власти. Его кости будут раздроблены в мелкую пыль и выпущены из баллисты в сторону границы Империи, чтобы самому его духу не было места на земле, освящённой присутствием Императора.
- Триарии, к бою! Развернуть штандарт!
Ещё в форте Астра к ним приписали ветерана-аквилифера. Парень был толковый, много повидал, потому влился в центурию легко. И теперь, развернув Имперский штандарт, блеснувший золотом на солнце, приковывавший взгляд чистым пурпуром, они стали настоящим легионом. "Ad hoc", - с лёгкой усмешкой прищурился Август, глядя на полощущееся на ветру знамя.
Но всё-таки.