…Вы жили. Вы умерли. Вам предложили жить опять – и вы сделали свой выбор, пускай и не осознавали тот в полной мере. Вы выбрали жизнь над смертью, и спасительным небытие. Вы сами выбрали этот путь, а после, незнакомый, невесомый Бог, предложил вам сделать ставку на новое же ваше тело, и ваш новый, персональный ад. Расса и класс? Нет, скорее старт вашей судьбы, ваша личность, ваш пол, ваш класс. Родитесь ли вы зверем или разумным? Богатым или бедным? Отчаянным или осторожным? Всё это легло на ваши плечи. Каждая строфа дарила вам один ответ, и тысячу вопросов. Каждый вариант новой жизни казался безумием.
Выбор был сделан, каким тот не был. И эфемерный голос прозвучал в последний раз: «Эта жизнь – ваш последний шанс, и как с нею распоряжаться, решать только вам. Удачи тебе в мире под моими звёздами, Пришедший извне». С этими же словами, не имеющий личности глас пропал. А тьма покрылась мелкими колебаниями. Вы не видели. Не слышали. Не чувствовали звуков, или вкусов, или прикосновений во мраке смерти. И вместе с тем, ощущение движения не покидало ваше тело. Такое четкое. Такое знакомое. Почти что свободный полёт сквозь беззвёздную черноту. Внезапно, впереди зажглась звезда, и её свет ослепил вас. Пучок света в конце тоннеля.
Ваше тело понесло ему навстречу, с жуткой скоростью, и постепенно, вы осознали, что это самое тело у вас было. Кровь и плоть. Жир и кости. Вы были живы, и первым вестником, новой, чарующей жизни, оказалась боль, а после, крик. Вы слышали свой собственный крик, скорее даже визг, и гул воды, вытекающей из ушей. Тьма сменилась густой пеленой, застилающей ваши глаза, и в этой серой пелене, путеводная звезда вашего пути обратилась в надпись. «Идёт процесс инициализации»,- поясняли вам странные символы. Вы не знали, на каком языке те были написаны, но понимали их смысл. Вашему разуму нужно время чтобы подстроиться под тело.
Просто постепенно, мгла стала формироваться в фигуры, туман, рябь и муть закрывающая ваша глаза, собирались в картинки. Вы что-то делали, но пока что оставались лишь сторонним наблюдателем. Нарастающий гул в ушах перестал быть однородным, теперь вы разбирали разные голоса, и разные звуки. А по телу порой прокатывались волны остаточных чувств от ярких переживаний, или чего-то, что ваше тело испытывало впервые. Порой вы ощущали призрачный запах чего-то. Или какой-то новый вкус, но всего на мгновение. Сложно сказать, сколько прошло времени, сколько вы прибывали в таком состоянии, пока надпись «Инициализация завершена» не возникла пред вами, и мгла уступила место чистому, яркому свету…
…Первое, что увидели Веник и Стивен в момент своего «пробуждения» это морды друг друга. Веник сидел напротив крупной антропоморфной гончей собаки. Худощавая и поджарая, этот корген имел тело легкоатлета, с чёрной как ночь шесртью, разбавленной кофейными пятнами, головой чем-то напоминавшей морду добермана, с остроконечными, вздёрнутыми вверх ушами, и вытянутой пастью, а так же глубокими, цвета мёда, глазами, с немного вертикальными зрачками. В это же время, Стивен глядел на сидящего напротив себя антропоморфного корги, чем-то смахивающего на буханку: низкорослого, полноватого, с шерстью в которой преобладали белый и оранжевые цвета, с короткими лапками, пушистым и прямым хвостом веником, и каким-то непониманием ситуации во взгляде больших, и невинных, словно у ожившей булочки с корицей, глазах. Оба коргена были одеты в холщевые мешки, с прорезанными в них отверстиями для головы и лап. На лапах и шее обоих мёртвым грузом висели металлические кольца ошейников и кандалов, чьи цепи были прибиты к полу кареты, в которой те ехали.
По бокам от них, сидело ещё два скулящих коргена: оба они были крупнее Веника, но чуть меньше Стивена, с хвостами-крендельками, тёмной шерстью, такие же пухленькие, как и новое тело Веника, но куда более уязвимые, и глуповатые на вид. Их так же приковали к полу крытой кареты. Карет представляла собой тесный закрытый ящик, с двумя зарешеченными окнами в двух её конца: на одной конце, зарешеченное окошко глядело на козлы, где сидел извозчик кареты – такой же как и Стивен похожий на охотничьего пса Корген, скрытый плащом и капюшоном, а второе окошко выглядывало на дорогу, тянущуюся за каретой. Если судить по второму окну, в данный момент экипаж пересекал какие-то дикие земли, и двигались в тсорону более обжитых, на которых была сильна власть Коргианской Республики. Отчего-то, на душе всех четверых сидящих тут было очень погано, и тела Веника со Стивеном так же скулили, пока в них не пробудилось их иное, людское сознание.
Почему и куда они ехали?.. На это их память могла ответить лишь что-то размытое. Что Рулетик (имя тела ученого), что Астольфо (имя тела Чжоу) принадлежали к какому-то крупному семейству сенаторов, что давало им протекцию, и выдавало приказы. Им было две недели от роду, и они были приставлены как соглядатае к двум тёмненьким коргенам – детишкам этого семейства. Но, что-то пошло дурно.
На их виллу было совершено нападение правительственных войск! И конечно же, воспитателям со своими товарищами детьми пришлось бежать, чтобы скрыться от преследования армии: она не переходит границ королевства без приказа сената, а потому, если бы их послал кто-то ещё, они должны были остановиться на границе Республики. Это была последняя надежда нянек, и, она оправдалась! Армия и вправду остановилась на границе…
Зато, за коргенами последовали тайная полиция Республики. Их схватили. И вот, они едут в этой повозочке как преступники, в ожидании своей скорой смерти (казни в каком-то укромном месте, где их тела никто и никогда не найдёт, или же публичной экзекуции, типа четвертования, или избиение насмерть новостным свитком). Их судьба – предрешена. Свалить просто так вряд ли получиться, да и шансов у них не то, чтобы сильно много. По крайней мере, если не случиться какое-то чудо, или наоборот, нечто просто совершенно ужасное.
Повозка подскочила на кочке. Ещё раз подскочила. Послышался какой-то лай снаружи, переговоры охранников, а затем… БУМ! Повозку резко перевернуло, и та полетело кувырком куда-то в сторону, Коргенов внутри задёргало как безумных, и через пару мгновений, те приземлились, и повозка замедлилась. В сознании, пускай и чувствуя себя паршиво, остались Астольфо и Рулетик. Их воспитанники потеряли сознание. Дверь в повозку была выбита, как и крепление, удерживающее цепи привязанными к полу: теперь кандалы привязывали лишь детишек друг к другу, и Астольфо к Рулетику, не давая отойти друг от друга дальше чем на 6 метров. Снаружи был какой-то шум, шумел огонь, слышались звуки боя.