"Хуёвые дела, кондотьер", - тяжело дыша Рудольф смахивал чужую кровь и пот со лба. А своя уже вовсю заливала ноги, просачивалась в башмаки, уже давно переставшие быть нарядными. Броне пизда, в туше несколько дырок, а враги всё такие же толстые.
Катаржина упала, стало быть винца вместе не попьем. "Славная баба была", - подумал, замахиваясь мечом вновь. Похоже он допустил тактическую ошибку в этом бою, или же им просто легли очень плохие карты. Но винить судьбу было не в правилах Кназе - кому народу написано в луже утонуть, тот утонет. А с оружием в руках погибнуть - это ещё не так уж плохо. Всяко лучше, чем в поле за сохой обосраться.
- Й-эх, пидоры! У-у-у! - хрипит, продолжая нагонять ужас. Из последних сил продолжает давить на вражескую мораль.
"Сдаётся мне, что меч этот - проклятая вещица. Уже второго доппеля переживает".
Хочется крикнуть новичку этому, Йонасу, здоровенному кабану. Крикнуть, чтобы бросал нахер свой меч со щитом, не спасут они, чтобы брал двуруч, который сейчас в грязь ляжет вслед за Рудольфом и чтоб пики срезал. Но сил уже нет, и дыхания нет. Хрип один из груди выходит, да свист.