По итогам схватки с обнаглевшим мужичьем Генрих сделал два важных стратегических наблюдения. Положительное - выживаемость на поле боя напрямую зависит от количества железа, которое можешь на себя напялить. Говорят, варвары-северяне, шурующие в прибрежных землях, надевают на себя аж по три-четыре кольчуги зараз, слоями, и через это совершенно непобедимы. Об этом стоило подумать в будущем. Было и печальное наблюдение - пока Генрих, как дурак, смотрел в отвратительные кривые рожи нападающих, стрелки во втором ряду наслаждались прекрасным видом задницы Катаржины Холодкевич. Это было обидно, но ничего не поделаешь - не Мацала же вперед ставить, в самом деле. Но на всякий случай арбалет из отрядного обоза Генрих прихватил. Хорошее оружие - стрельнул разок, и сидишь ручку крутишь. Пока крутишь, всех недругов уже и порешат. Вроде и повоевал, и не вспотел, сплошная выгода!
На привале, снова латая свою старую бригантину, Генрих подумал вдруг - столько раз он уже броньку свою чинил. С каждой новой заплатой все меньше в ней остается от отцовского наследства. Вот заменит он последнюю заклепку, и что, это все еще будет фамильная бронь, или уже другая, неумелыми руками молодого фон Хардкора слаженная? Задумался тевтонец, да так крепко, аж голова заболела с непривычки. Отвлекся, разглядывая точеный профиль Катаржины. Доннерветтер, что за женщина! Сидит и щупает доходягу Кошека, когда рядом скучают по женской ласке настоящие герои. Стрелкам сопутствует удача, сделал снова вывод Генрих. Не зря, значит, арбалет прихватил.
Так или иначе, долго ли, коротко ли, добрался отряд до искомого жальника. А там уже поджидали трупоеды. Признаться, Генрих, в полном соответствии со словами Кназе, представлял их румяными и пухлыми, как покойный Турбатор. Но эти, видать, недоедали. Тощие, страшные, и сразу гостей встречать бросились, решив, очевидно, ускорить естественный процесс перехода отважных солдат удачи из одного физического состояния в другое, более пригодное к пище. От вида скачущих, будто заморские биззяны, упырей, Генриху стало немного тоскливо. Выпалив из арбалета от бедра куда то примерно в сторону визжащих тварей, воин бросил оружие под ноги и замер в тягучем раздумьи - снять с ременной петельки моргенштерн, или, может, лучше предпринять тактическое отступление для перегруппировки? Ну их нахер, пускай бы и дальше кости грызли. Больно уж мразотный у этих ублюдков вид, даже по местным меркам. Еще и хворь какую разносят, например. Надо оно нам?