Генрих глядел в стоящую напротив банду немытых голодранцев, будто в зеркало. Урод на уроде, прям как в нашей бригаде. Интересно, как эти люди в драке различают, который из уродов свой? Наверное, никак, просто не задумываются о таких мелочах. Смута, усобицы, сражения, сраженьица и сраженьища, настоящий национальный спорт народа Вакхании, или Вахлакии, или как бишь зовутся эти забытые богом края.
Уже почуяли кровь грозные воины , распушили хвосты и перья, как бойцовские петухи, с обеих сторон понеслось грозное кудахтанье.
Фон Хардкор сплюнул в грязь презрительно. То мужичье ничем для него не отличались от этого. Разве что у встречной ватаги не было голого идиота, вытанцовывающего, словно дикий пихт из далеких лесов туманного Альбиона. Но мужичье мужичьем, а одним презреньем сыт не будешь, хотелось бы все же иногда и хлеба, а еще лучше - мяса, да с пивом, да с бабой. По местным понятиям всем этим полагалось себя обеспечивать исключительно путем грабежей и убийств. Не то чтобы Генрих был принципиально против, но заниматься подобными вещами лучше всего в компании. А компания... ну, какая уж есть. По здешним меркам вполне приличные люди, висельник на висельнике.
В очередной раз привычно прокляв тот день, когда копыта его давно пропитого коня переступили границу между Вакханией и Тевтонией, Генрих поднял щит, крутнул моргенштерн и нехотя пошел на ощетинившиеся ржавым, но острым железом ряды неприятеля.