В странной речи китайцев вдруг попались некие более-менее разборчивые звуки. Это их "Лусские! Лусские! Ни нада!" переключило что-то в гришином сознании, окончательно, что ли, убедило. Да и до этого он уже стрелял крайне неохотно, старался попасть в ногу или плечо, чтоб не насмерть. Жалко их было, бедолаг. Ну какие из них бойцы... Подставлялись глупо и погибали ни за грош. Ясно, ведь, что ситуация сама по себе нелепая, просто трагическое стечение обстоятельств. Колю, само-собой, жалко тоже, но его уже не вернешь. И надо было с этим заканчивать. Как можно скорее.
- Стой, не стреляй! - что есть мочи крикнул Григорий и поднял руку, - Погодите, братцы! - закинул винтовку на ремне за спину и осторожно встал во весь рост, - Хватит уже! Незачем их всех поголовно класть! Не нужно это!
Поглядел на Фиму, на Семена, на Колю лежащего в траве, на остальных из отряда, кто поближе подошел.
- Пойду поговорю с ними. Сами же видите как оно все получилось. Ну положим их всех, ну и дальше что? Не по людски как-то...
Вздохнул. Достал из сумки свое полотенце, уже не белое, конечно, но все еще достаточно светлое. Над головой его поднял и медленно, приостанавливаясь при каждом шаге, двинулся к сараю, где засели обороняющиеся.
- Ээй, китайцы! Не стреляйте! - прокричал он как можно отчетливее, - Переговоры! Слышите? Не стреляйте!