Григорий шел, пошатываясь от усталости, щурился, пытаясь разглядеть что-то в мутной серой предрассветной дымке. Было тяжело. Силы потихоньку оставляли. Хотелось уже остановиться, вытянуть, расслабить и погреть у костра ноющие ноги, перекусить чем-нибудь, хоть затвердевшим сухарем, да испить хоть какого чаю. Но всего тяжелее было выдержать гнет навязчивых сомнений и переживаний.
Как, в итоге, поступил он, правильно или скверно? Чем обернется их самовольный уход? Безусловно, с формальной точки зрения вина их очевидна. Но по сути все совершенно иначе. В нынешнее новое время формализм, должен наконец уступить место справедливости. Свобода, за которую уже второй год борется народ, и главное право выбирать по совести и разумению собственный путь - все было попрано кучкой ловких махинаторов. Что поделать... Не перевелись и никогда не переведуться на свете прохвосты и проходимцы, которым облапошить товарищей, как за здравствуйте, ничего не стоит, лишь бы до власти дорваться. А дорвавшись, ужель беречь будут жизни солдатские? Или бросят на вражеские пулеметы как монеты разменные, только бы самим славы да почета удостоиться?
Однако нынче положение непростое. Выбираться надо во что бы то ни стало поскорее, пока не нагнали бывшие товарищи, а и без них врагов кругом уйма. Проскочить бы как-нибудь к основным силам, а там уж объяснить обстоятельно и досконально, как все было. И тогда вся надежда на прямой и честный товарищеский суд...
До станции пока добрались. Зато набрели на речку и какой-то одинокий хуторок. А еще поле, странное дело, почему-то брошенное, неубранное, словно повымерли все работники или сгинули невесть куда.
Сунулись втроем на разведку, подобрались поближе, и тут - вот те на! Живые басурмане из Чины! И ведь далеко же забрались!
- Ну что делать-то будем? - шепотом спросил Гриша у товарищей, - Мож подойдем поговорим? Авось по нашему разумеют. Нам же вперед выяснить надо где мы, где Обозерская, а еще неплохо бы обсохнуть да согреться маленько.