Эгиль нервно сглотнул, слушая слова конунга. Уж очень тот далеко заходил в своей вере пророчествам и слишком большие надежды возлагал на пятерых случайных людей, что отважились поучаствовать в его турнире. И вот уже этим пятерым суждено спасать королевство Торстейнна, а то и весь мир. Если в избранность других слепой юноша ещё мог поверить, то про себя он подобного даже в смелых догадках предположить не мог. Из него ни викинга путного не вышло, ни мстителя, да и в той схватке с дочерями Хревнира ему по всему уготована была смерть. Вдруг, чудом выжив в той рубке, Эгиль чужое место занял. И теперь, если конунг прав с предсказанием, из-за одного слепого глупца всему миру конец настанет.
От этих тягостных мыслей Слепец голоса лишился. Сидел и слушал, как остальные соглашались на Урдхонд и великую судьбу, а сам гнал от себя панические мысли. Ему бы взять да броситься отсюда прочь, забыть про месть врагам, про Рагнарёк, по силу, что живёт у него внутри, жить тихо и скромно, как в прежние счастливые времена и забыть думать о всяческих неосуществимых геройствах. И пока Эгиль терзался мучительными мыслями, сам с ужасом вдруг услышал свой твёрдый голос, вот только говорил его устами кто-то иной:
— То великий дар, конунг Торстейнн, и я, Эгиль, сын Торвальда, принимаю его. Я согласен стать частью Урдхонд и служить тебе.
Эгиля бросало, то в жар, то в холод. Теперь он начинал понимать, что происходит. Та неведомая сущность, что говорила теперь его устами, что спасла его от верной смерти, что наделила его силой видеть без глаз и повелевать мистическими энергиями, с самого начала знала, куда ведут дороги судьбы, и сделала за него этот решающий выбор. Теперь Эгилю предстоит жить с его последствиями… или умереть с ними же.