Лаэгрил, в отличие от Тимона, получил свои знания не в библиотеках, а напрямую от учителей. С одной стороны, так было лучше, и это помогло ему глубже понять тот мир, в котором он живёт. С другой - ни один учитель не вместит в себя знания хорошей библиотеки. Потому эльф многое знал о нужных ему вещах, но по части легенд его кругозор был не столь широк. Разумеется, ему рассказывали о путешествии древних эльфов, о возможностях их знаний и мудрости. Но в тех рассказах ничего не говорилось о народе, который пришёл с ними, по утверждению Тимона. Может быть, и не было его вовсе? А может, последующие поколения решили забыть о несправедливости своих предков, раз уж исправить её нельзя? Однако же легенда о Путеводной Звезде ему помнилась. В эльфийском изложении она говорила о том, что на нынешние места эльфы пришли вслед за неким светочем, разгонявшим тьму на многие мили, сколько видит глаз до горизонта. Он послужил народу и на новом месте, питая своей энергией магию древних. С его помощью были созданы места силы, в которых и поныне молятся волшебники, друиды и ведьмаки. Но затем светоч был потерян, и эта часть легенды наиболее непонятна. Многие говорят, что он отдал земле все свои силы, другие - что был украден и испорчен неким врагом. Говорят также, что он случайно попал к краснолюдам, и превратил часть из них в низушков, но это уж совсем бредни. Хотя откуда вообще взялись низушки, никто не знает. Пожалуй, стоило разобраться в этом вопросе глубже, и корни вели в Цинтру, к сборщику древностей. И к краснолюдам, но не таким воякам, как Велтен. К тем, кто хранит знания народа, а не его воинскую доблесть. Возможно, такие ещё остались в восточных предгорьях.
Пока эльф размышлял, а Юджин с Гизбертом дискутировали о мочеиспускании в засаде, на Четыругол опустилась ночь. Отряд слышал, как пролязгали сталью доспехи Гвеорна и Потани. Они заступили в дозор, но чуть поодаль от кладбища, у дороги - чтобы не спугнуть некроманта, если тот явится, но успеть на подмогу по зову Рубайл. Юджин первым услышал осторожное поскрипывание веревки и шаги по подлеску... Но вдруг они остановились. На кладбище раздался треск каменных плит, и шлепки от раскидываемой в стороны земли. Пшемек, Велтен и Тимон, оставшиеся в часовне, первыми увидели выкапывающихся мертвецов. Несколько свежих трупов, ещё в похоронных одеждах, по уши измазанные землёй, бестолково зыркали во все стороны, стоя у своих могил. С другой стороны от центральной аллеи поднялся более зловещий мертвец. Его тело сгнило, и даже на первый взгляд не было человеческим. Это было сборище костей, принадлежащих самым разным скелетам, и подходили они друг к другу хреново. Вплоть до того, что вместо левой руки у мертвеца была нога какого-то ребёнка, умершего лет десяти от роду. А всю плоть этому существу заменяли копошащиеся черви, копья земли и фрагменты подгнивших гробов. В отличие от свежих покойников, он точно знал, что ему нужно, и медленно направился к выходу из кладбищенской ограды.
Кто бы ни приближался со стороны тайной тропки, они были живыми существами. И после явления мертвецов в ночи они скорым шагом возвращались к своей переправе.