За минувшие полгода Лима с её тропической жарой и влажным воздухом порядком утомила профессора Синтиана Деверё. Полгода назад он и несколько его коллег расположили себя здесь, в столице Перу, для стационарного этнографического исследования. Отсюда же они сделали несколько «вылазок» вниз по Косте и в предгорья Анд. Теперь эта работа была закончена или почти закончена. Коллеги профессора и собранные ими материалы, как о том свидетельствовала пришедшая из Аркхема телеграмма, успешно добрались до Мискатоника ещё в средине прошлого месяца. Скоро в путь должен будет отправиться и сам Синтиан. Прежде того он предпочёл задержаться в Сьюдад-де-лос-Рейес, Городе Королей, исключительно в силу нескольких малозначимых, личных причин. Сейчас они уже потеряли свою значимость.
Или, вернее сказать, так дела обстояли всего лишь несколько недель назад. До публикации в «Нью-Йорк Таймз» и последующих за ней нескольких раундов корреспонденции.
Теперь для профессора было очевидным, что ему придётся потерпеть эту влажную жару, кажется проникающую в самые его кости, ещё какое-то время. Новый свет озарял дорогу Синтиана теперь. Новая запись была сделана в Книге Судеб: он, этот свет, и несущий его незнакомец с именем императора увлекут старого ученого за собой и вновь заставят его подняться в горы на встречу солнцу. Все так. Все так. Там, где другие говорили бы лишь об интересном стечении обстоятельств, заставившем две заинтересованные друг в друге стороны оказаться в одном месте и в одно время, профессор в своей романтичной интеллектуальной игривости предпочитал видеть руку Ана́нке, Неизбежности.
В последние дни или даже недели профессор покидал свои трёхкомнатные апартаменты с видом на центр Лимы с её соборами и дворцами только по вечерам. В этом он казался себе каким-то подобием вампира из рассказа Джона Полидори или лордом Байроном, что, в общем-то, было одним и тем же. К счастью, сегодняшняя встреча не заставит профессора изменить своим предпочтениям по поводу времени. Сверх того, учитывая похолодание воздуха на улице, ему не придётся даже изменять себе в выборе костюма: Синтиан Деверё сможет одеться так, как он и привык, так, как это подобает. (Право слово, вся эта тропическая шерсть и льняная ткань, из которых шили себе одежду перуанцы, никоим образом не сочетались с чувством вкуса и эстетическими предпочтениями профессора!)
Как бы там ни было, на этом хорошие новости заканчивались. О злоключения! О грубость! Встреча с Ларкином и его людьми была назначена в одном из местных баров! Как убеждённый прогибиционист и трезвенник профессор считал, что алкоголю и связанному с ним роскошествующему разгулу следует остаться на страницах литературы минувших веков. Им не было места в современном мире. Чем быстрее страны и народы цивилизованного мира поймут это и введут по примеру ответственного правительства США в действие соответствующие запреты, тем лучше.
Но нет, увы, требования были выдвинуты. Обстоятельства — или нет, напомнил себе профессор, хитросплетения Судьбы; не будем забывать, что он решил считать все происходящее промыслом Судьбы — выдвинули их.
Деверё проследует указанным ему путём. Он разместит револьвер в кармане пиджака, впрочем. Неджентльменская, грубая вещь, этот комок блестящей стали, да. Но питейные заведения, как всем известно, собирают в своих стенах все разновидности и разряды дегенератов человечества. За время его пребывания в Перу наличие оружия в руках и способность произвести соответствующее устрашающее впечатление помогли профессору уже не раз. Только так он смог избежать ряда неприятных встреч и знакомств — особенно там, в предгорьях. Револьвер был для него верным и надежным спутником во время путешествий по странам обоих полушарий. Он будет верным и сегодня, в Лиме.
...
— Мистер Ларкин, я полагаю? — сказал профессор, оказавшись в «Кордано» и освободившись должным образом от шляпы, перчаток и плаща.
— Моё имя — профессор Синтиан Чарльз Деверё. Из Аркхема, Массачусетс. Рад, наконец, встретиться с вами. Могу я присесть?