Холод и сумрак. Колдун что-то надломил в Йорру, даже не коснувшись его своим оружием. Аквитанец чувствует, как отнимаются члены, бессильно падает на колени, его жизненная сила стремительно покидает тело.
Йорру не знает, как бороться с таким врагом. Он скалит зубы, рычит, пытаясь подняться, вскинуть клинок, но из горла вырывается лишь жалкий хрип.
Мир начинает крениться, и что-то бьет самурая по лицу. Песок арены.
Темно.
Приглушенный рев трибун, словно рокот набегающих волн.
Кажется, он проиграл.
Бледный свет озаряет окутанную тьмой арену. Йорру чувствует, как его лба касаются прохладные, мягкие губы. Госпожа пришла за ним. Йорру вдруг отчетливо понимает, что его путь по лезвию клинка окончен. И уже неважно, что он не преуспел - если знаешь, что настоящей целью твоей является встреча с Белой Госпожой, то не можешь проиграть. И чувство это было подобно возвращению домой.
Ее поцелуй разбил тяжелые смертные оковы, наброшенные асшайским колдуном.
Йорру приподнялся, тяжело оперся на руку. Затем сделал еще рывок и сумел встать на одно колено.
Хорошо. Этого достаточно.
Рукоять меча уперлась в песок, острие клинка безошибочно нашло нужную выемку между ребрами. Широко открытые глаза самурая смотрели сквозь асшайца, сквозь гудящие трибуны, сквозь заросший кровавиком далекий Воронов Холм, куда то за горизонт, на восток. Сжатые губы разломились в счастливой улыбке.
Остатки сил, подаренных Госпожой, ушли на самое важное - на последний рывок. Йорру привстал, наваливаясь безвольным коченеющим телом на клинок лунного меча.
И путь его был окончен.