Ему не снились сны. Уже так давно, что можно было сказать "никогда".
Точнее снились, но в них была одна только тьма. Густое тягучее ощущение, словно попал в чёрную как ночь сметану и тонешь в ней. Пытаешься кричать и она заливается тебе в рот, холодным кляпом; пробуешь открыть глаза и она давит на твои зрачки мягкими грязными пальцами; отчаянно напрягаешь мышцы чтоб двинуть хотя бы мизинцем, а она придавливает сумасшедшей тяжестью к кровати...
- Просыпайтесь, сэр! - доносится из невероятного далёка дребезжащий голос. (Он специально попросил запрограммировать обслуживающего дроида на такой жестяной, нарочито роботский голос). – Чёртова жестянка – потирая руку отбитую о твёрдый бок дрона, Элвис Рихардович открыл глаза (вроде заметил как Тьма вырвавшись из сна, прячется по углам каюты, но точно сказать было трудно) и приподнялся на кровати.
Крошечная, зато отдельная, каюта была его спасением. Элвис Рихардович очень любил свою работу - ксенобиология заменила ему семью, развлечения, друзей и даже в чём-то помогла обуздать ту сторону натуры которую он никому и никогда не открывал и не показывал.
Но вот связанные с этой работой перелёты - оказаться запертым в ограниченном пространстве с группой людей, причём самых разных (читай - "отвратительных"), это было настоящим испытанием для него. И только забившись вечером в свою крошечную каморку он чувствовал себя чуть лучше.
Элвис встал и велел дроиду проваливать. Затем привычно проверил надёжно ли заклеена камера интеркома, прошёлся по всем квадратным метрам своей каюты проверяя места "потенциального" размещения скрытых камер - все они были закрыты, задвинуты или заклеенны. Затем сделал проверку ещё раз и только после этого открыл шкаф, набрал код на мини сейфе и вынув оттуда ошейник с биркой «Дружок», облезлый хвост на ремне и маленький резиновый мячи, разделся и надев ошейник и хвост «вывел» Дружка на прогулку.
Каюта была крошечной, но он давно уже разработал схему по которой «гулял» поднимая «лапу» в правильных, предварительно обнюханных местах.
Минут через пятнадцать (Дружок никак не мог набегаться с мячиком и отказывался идти домой) Элвис Рихардович убрал самые интимные на свете вещи обратно в ящик, и сильно посвежевший, улыбающийся и полный энергии принялся за вторую часть ежеутреннего моциона – умывание-бритьё и одевание.
Спустя не полные полчаса Элвис Рихардович уже направлялся вниз на завтрак.