Одежды в гримерке было много, и она явно не вся принадлежала изящной Хани. На одной из вешалок Лиам заметил плащ богини правосудия, в котором она встретилась ему на улице. Рядом висело несколько вычурных костюмов того же размера. А еще, в отдельном чехле, выглаженный костюм офицера службы безопасности дома Дега Росса, с полосками на брюках и галунами на рукавах.
"Мальчик-девочка, мальчик-девочка". Сесилия сидела перед навороченным гримерным зеркалом, обрамленным полоской света по краю, и баловалась с наложенными образами. Память зеркала хранила много заготовок — некоторые весьма экзотические — для мужчин и женщин. Сесилия прикладывала к своему отражению то усы, то кудри. "Пап, смотри, тут Хани — ящерица, а тут — пиратка, а тут — дяденька. На зеркале отобразилась галерея образов, на последней голографии стояла Хани, трудно было спутать эти упрямые кудри и капризные губы, но перед Лиамом совершенно точно был мужчина.
Дверь в гримерку резко распахнулась, внутрь заглянула высокая, нескладная блондинка, длинные прямые волосы стекали по острому плечу и закрывали маленькую, почти плоскую грудь, затянутую в тугой корсет.
— Вот и ты! Наконец-то! Иди за мной, немедленно!
— Но я...
— По дороге поговорим! Ну же, шевелись. Вопрос жизни и смерти! И денег, конечно!
— Хани…
— Да, да, Хани тебя ждет, пошли. Хотя нет, постой. Твое лицо... Так нельзя, — блондинка поспешно огляделась по сторонам, порылась в куче цветастых тряпок и выудила нечто, похожее на блестящий носок с прорезями. — Вот, надень, чтоб лица видно не было. И пошли скорее.
Лиам вышел в коридор и оказался в облаке неоновых огней. Сквозь решетки и переборки из тусклого металла хищными цветками прорывались неоновые лампы самых разных оттенков: ядовито-розовый, кислотно-желтый, токсично-зеленый, пурпурный, огненный, индиго. Лиам шел за блондинкой по узкому спиральному коридору, и в лучах ультрафиолета ослепительно вспыхивали белые элементы одежды, а волосы девушки превращались в ртуть. "Ва-а-ау!" Курьер понял, что ему уже некоторое время что-то объясняют.
— Слушай, что тебе говорят, следуй инструкциям. Не забывай улыбаться. Вот, держи, вставь в ухо. Это связь с оператором. Она будет тебе подсказывать. Если говорить шепотом, услышит только она. Не суетись — и все получится. Ну, вперед!
Они дошли до какой-то двери. Девушка, не дожидаясь, пока Лиам закончит возиться с коммуникатором, шлепнула его пониже спины и толкнула в проход. В глаза ударил яркий свет, уши заложило от оглушительной музыки и рева сотен людей. "Папочка, мы что, в цирке?" Лиам открыл глаза. Похоже на то. Он стоял в основании широкого проволочного цилиндра, по внешнему краю которого спиралью поднимались зрительские места. До потолка, такого высокого, что не получалось разглядеть, тянулись какие-то лестницы, платформы, колонны и подозрительного вида устройства, которые кружились, качались и переливались неоновыми огнями. Откуда-то сверху донеслось:
— Приветствуем претендента на арене! Сегодня за приз в сто тысяч кредитов и два билета на выставку Hi-tech на Солле сражается ГЛАМАЗО-О-ОН!
Трибуны взорвались криками и аплодисментами. Лиам узнал голос даже несмотря на специфические дикторские интонации. "Я Хани… мой герой!" Этот голос чем-то напоминал духи Хани: он очаровывал. Его вибрации, отдавались в груди, заставляя сердце замереть. Наверняка все эти люди пришли сюда ради нее.
— Первый раунд!
По окружности арены прошествовала женщина с табличкой, на которой красовалась цифра 1. Женщина напоминала статую и держала в свободной руке весы. Потрясенный взгляд Лиама встретился с повязкой на глазах у живой статуи, и та чуть сбилась с шага, в ухе курьера раздался гневный шепот: "Какого хрена ты тут делаешь?! Ладно, отступать поздно, просто слушай меня". Хани остановилась под лучом софита и поманила Лиама к себе.
— Давай, красавчик, не тушуйся, выходи вперед. Тебе предстоит подняться вот на этой платформе на второй уровень, пролезая в отверстия, иногда о-о-очень интересной формы. Посмотрим, насколько ты гибкий! (Просто очень быстро двигайся и главное ничего не сломай!)
Сесилия озиралась по сторонам в полном восторге. "Пап, а правда, если мы победим, нам дадут кучу денег и билеты далеко-далеко?"
— Слушай, герой, хреново будет, если ты сразу сольешься, плохо для шоу. Ты уж постарайся, ладно? Буду тебе должна.