Они опять были здесь. Кричали так, что ничего невозможно разобрать. А ведь он было поверил, что сумел их усмирить. Для простоты Альфред дал самым шумным имена, он почти научился различать эти голоса.
Наверное, так чувствовали себя люди в День Агонии: исполинская волна чуждых эмоций, которая захлестывает тебя, сбивает с ног. Тепло материнских рук, досада от карточного проигрыша, страх первого экзамена, восхитительный оргазм, усталость глубокой старости, забвение смерти... Человеческая психика оснащена механизмами, которые защищают ее от перегрузок. Похоже, в тот момент они все перегорели. Ну, может, и не все, иначе он бы не отличался сейчас от бедолаг, которых он видел на засекреченных голозаписях. Постепенно информационный поток ослаб, оставив лишь голоса и ежесекундную необходимость проводить грань между тем, что внутри головы, и остальным миром.
Удивительно, но рядом с Софией Дредд вечная борьба за ясность рассудка давалась ему проще. Только почему-то она хотела смотреть в глаза – глупо, но он готов был простить этот маленький недостаток: некоторые вон сексом стесняются заниматься при свете. Не ему, с его-то воображаемыми друзьями, судить о чужих предпочтениях.
"Впусти! Откройся! Война! Смерть! Слияние!"
Он поморщился и сжал виски. Этот истеричный голос бесил больше остальных. Кажется, сегодня его ждет еще одна бессонная ночь.
Пискнул коммуникатор, оповещая о новом входящем сообщении. "Опять дождь". Должно быть, дело совсем скверно, если София вспомнила о нем. Она просто не знает, что он такое. Да он и сам не знает. Не мужчина, не женщина. Не старик, не ребенок. Он носил в себе чувственную память целой планеты и не был уверен, сколько еще сможет выдержать хрупкая оболочка сознания, прежде чем он сойдет с ума и примется, скажем, методично стрелять по толпе.
Самое простое решение – приставить пистолет к виску и закончить эксперимент досрочно, но Альфред ненавидел проигрывать, даже самому себе. Поэтому он держался. София правильно тогда отказалась: он опасен. Ошиблась она сейчас, когда написала ему. Ничего, сегодня он щедр и даст ей второй шанс.
В тот вечер домой к Софии явился симпатичный мускулистый массажист с корзиной свежих фруктов и бутылкой джина.