Иронично. Очень и очень иронично, иначе и не скажешь, было то, что именно в тот момент, когда "Тишайший" Бертрам подумал о том, что опонентка помогла ему высвободить истинную силу его аспекта, он осознал, что до сих пор прикасался лишь к самой вершине айсберга. Попасть по носящемуся аки молния Принцу чем-то материальным, пожалуй было бы довольно непросто. Впрочем, грубую мощную волну Безумия, выпущенную опонеткой, единственным назначением которой было сжигать мозги цели подобные ограничения мало смущали. У менталистики были свои способы находить цель и лавирование между деревьев против них ничем не помогало. Себе на беду... Сегодня Элеонора оказалась не единственным Безумным Магом на этом поле боя.
Сшибшая было Бертрама с ног сильная головная боль и хаотическое разрушение мыслей словно консервный нож прошли сквозь броню его и без того пошатнувшегося самообладания, натыкаясь на тщательно и аккуратно, как и у любого до сих пор живого и не пускающего слюни в клинике душевно больных, ритуалиста, контуры безумия. И в это мгновение, казалось бы, поляну накрыл невидимый взрыв. То, что обнажилось под этой атакой подействовало на аспект Бертрама, словно цистерна масла вылитая в полузатушенные угли. Тот самый Черный Гнев, что он собирал в аккуратные печати и обрушивал за тридевять земель на испытательные полигоны с недобровольцами, сейчас хлынул из него, словно из пробитой бочки. Случись такое раньше и Тишайший определенно был бы мертв и смерть эта была бы не из приятных. Но сейчас, поддерживаемый своим Пробужденным Аспектом, он словно бы превратился в живой ритуальный круг. Практически эллементаля Черного Гнева, способного с легкостью направлять бьющие из него потоки ярости, порождающей еще большую ярость, подобно боевому магу.
Все еще преследовавшие его вороны с злобной радостью накинувшиеся на упавшую на колени, лишившись своих молний цель, внезапно обнаружили еще более близкие мишень для своей кровожадной ярости, вцепившись друг в друга черными клювами. ГНЕВ растекался по по лесной прогалине вокруг тела принца, словно тяжелые черные воды, утопало в которых не тело, но рассудок. А сам он, меж тем, не показывая никаких признаков смерти от инсульта, поднимался обратно на ноги.