Принц высокомерно удалился, всем своим видом демонстрируя, что шут с принцессой на руках, да и все прочие, должны немедленно следовать за ним. Надо признать, впечатление этот вейлонский негодяй произвести умел. Арч уже покорно засеменил вслед, но заметил, что все прочие отнюдь не торопятся покинуть эту смрадную обитель. Оставаться наедине с иностранным дворянином не хотелось - а ну как это он же затеял всю эту кутерьму, и теперь умыкнет принцессу в полон, и насильно заставит выйти за него, заграбастав таким образом все королевство. К тому же в зале началось что-то странное – хотя казалось бы, что может показаться странным после разгуливающих трупов – наследник герцога на повышенных тонах вступил в пикировку с нахальным белобрысым рыцарем, и в их интонациях шуту явственно послышался звон мечей.
Нашли время! А принцесса что - пустое место? Точнее даже, уже королева.
Арч помялся в нерешительности. Если эти пустоголовые дворяне не способны сами договориться, кому то придется их урезонить. Кому, если не дураку?
Но - страшно. Как там учил мэтр Огурчик? Господам надо иногда дерзить, их это веселит. Особенно короля, он вообще устает от постоянного перед ним коленопреклонения. А если не получается и страшно, представь их, аристократов, без одежды. И сразу поймешь, что они точно такие же люди.
Арч зажмурился, открыл глаза - и надо же, сработало.
Он гневно топнул сапожком и, если б не принцесса на руках, даже руки бы в бока упер.
- Ну вы даете, господа хорошие! Распушили перья, ровно два петуха! Одна войнушка на уме, только и ищете, кого бы еще мечом отоварить! Ведь сколько народу, и даже его величество, колдовством неведомым загублено! Так теперь вы еще подеритесь! А их высочество Лиодамия? А ежели ее сейчас принц чужеземный похитит? Вы, Вертран - вы же герцог! Ну, почти. На вас все смотрят и ждут решений, а вы как ребенок. И вы, эм...ну, вот вы - шут посмотрел на Оскара - вы же рыцарь! Разве ж не присягали на верность короне? Что это еще за новости - рыцарь без короля?
Шут выдохнул, кажется, искреннее негодование, толкнувшее его на столь непочтительные речи, иссякло. Он снова посмотрел на юношей и выдал на остатках отваги:
- Стыдно!
После чего развернулся и вышел из зала, поспешив отгородиться дверьми от последствий своей дерзкой выходки.