Сидя почти на самом краю тележки, ловя на книжных страницах своего молитвенника редкие солнечные лучи, проникающие сквозь плотные кроны деревьев, Лалвар то и дело утомлёно вздыхала, оттягивая край ворота своей льяной рубахи, давно сменившую тёплые меха и вязь. Пожалуй, сколько бы времени не прошло, но она по прежнему скучала по заснеженным верхушкам родных гор и, как минимум, возможности дышать полной грудью. И если хоть кто-то подумает, что она приувеличивает; что же, он просто никогда не жил на возвышенности.
— Не хочется представлять, как бы мы шли весь этот путь самостоятельно, — говорит женщина чуть громче необходимого, дёрнув уголками губ, даже поворачивая голову в сторону, где сидел Хайвальд, делая ему своеобразный комплимент. Не то, чтобы они не нашли никакого другого сопровождающего в случае отказа торговца, однако, простая речь мужчины, пару любопытных историй и не слишком высокие цены за его «услуги» не мешали ей сказать что-нибудь приятное там, где это, может, никто не ждал. Оглянув своих путников в который раз, не сдерживая улыбки с теми, с кем задерживается контактом глаз, – правда, с несколько секунд немигающе смотрит на полуэльфа, качнув головой из стороны в сторону, – Лалвар вновь утыкается в свою книжку, перелистывая страницы, временами смачивая подушечку пальцев кончиком языка.
Негромкий голос спереди заставляет её отвлечься от своего занятия, точно также, как и пробудить спящих. Подсобрав под себя ноги, тем самым, выпуская Киллиана из тележки, она, в прочем, не сильно задерживается и сама, спрыгивая на землю.
— Предупреждать это чудесно, – следуя взглядом за юношей, словно начинает издали светловолосая, но довольно быстро подводит итоги, — Но можно и без подробностей! — не то, чтобы факт бытовых действий её пугал, или, тем более, смущал, – когда большую часть времени ты общаешься с самого детства в мальчишеской компании, сбивать с толку такими вещами тебя в принципе не так легко, – она всё же смогла бы пережить без таких деталей.
Оставляя книгу на месте, где только что сидела, Лалвар обходит стороной телегу, останавливаясь рядом с лошадью, и повернув голову в сторону Хайвальда, негромко спрашивает:
— А как давно вы ездили этим путём последний раз? — параллельно пытаясь и сама вспомнить, когда последний раз слышала что-нибудь о популярной дороге, она поворачивает голову в сторону непроходимого моста, пнув ногой какой-то камешек напротив. Кажется, Амберстоун погорячилась с «не хочется представлять», потому что кажется, именно это их и ждёт. Если только никто магическим образом не научился восстанавливать целые сооружения; и в этот момент она оборачивается назад, оглядываясь на своих сопартийцев.