Коллега Роберта ответил на его звонок с лёгким удивлением, особенно в свете того, что он случился особенно внезапно, без подробных объяснений того, зачем нужен этот тест. Впрочем, оправдание на уровне «это для нового дела» или «кое-кого ищу» были вполне себе достаточными, и, после того как детектив съездил к своему знакомому, заранее того предупредив обо всём, и отдал ему бокал, он мог спокойно покинуть обитель копов, и направиться далее по своим делам. По словам спеца, всё будет готово к вечеру, под конец смены, так как сейчас было слишком много работы, с которой что-то нужно было делать, и сама собой эта работа не собиралась исчезать. Кое-какая работа, точнее дельце, от которого во многом теперь зависела жизнь мужчины, было и у него. Но, он с ним не спешил. Спешка хороша лишь при ловле блох. А потому, сев в это промозглое, но жутко солнечное утро в такси, тот покатил к своей машине в закат.
Асфальт был серый и вонял промокшей псиной, лужи, что бежали по нему, несли с собой какие-то окурки, мелкий мусор и густую муть от разлившегося неподалёку масла. Некоторые редкие листья, осыпавшиеся с низких ветвей деревьев, были раздавлены в лепёшку стопами некоторых прохожих. А те дома, что создали для Роберта дурную пищу для размышлений, всё ещё чернели облезлыми заморышами на фоне серого города. В их тени, словно помятая банка из-под колы в тени двух метанфитаминовых наркоманов, стояла машина Роберта. Она всё так же покоилась на той же стороне дороги, неподалёку от парка. Только успела собрать на капоту букет сырой листвы и штрафов за незаконную парковку. И штрафа было целых три, ведь он блокировал машиной подъезд к ближайшим домам, а так же площадку для экстренного разворота. Это было паршиво. Впрочем, увидеть всё это великолепие мужчине предстояло сильно позже – такси сменило своё направление в коротком резком развороте. По бледно-синему небу ползли одинокие сизы тучки.
В больнице Святого Николая был какой-то шум, главный вход был оцеплён, и когда Роб подъехал ближе, он лишь увидел копов, которые стояли пред входом, и о чём-то беседовали с врачами. Больных, а так же посетителей госпиталя запускали через второй вход, неподалёку. Главный же холл здания полностью закрыли, а на высокий проспекты окон были опущены металлические трубки жалюзи, блокирующие зевакам весь обзор на то, что же случилось изнутри здания. Утро обещало быть не самым спокойным. День обещал отправить Бобби прямо в ад, потому что в воздухе мужчина ощутил… знакомый аромат. Он мог поклясться, что чувствовал такой вчера в той самой лавке…
***
Как ни странно, но, дверь в комнату сестры была попросту закрыта. Вот так вот. На самый обычный ключ, так как ручка в комнату сестры имела под собой две небольших замочных скважины. Да и сама дверь была… обита металлом?.. И на ней были начертаны какие-то оккультные символы, и знаки, а ещё в ней имелся глазок. Такие же символы были начертаны по косяку этой двери, и когда Джейн осмотрела всю эту конструкцию, то поняла, что квартира, со стороны комнаты Мэри, точнее её стены, так же были усилены металлическими листами под обоями. Об этом свидетельствовал тихий гул при ударе о стену. Она прозрела.
Буквально, до этого момента это была такая вещь, которую она никогда не замечала, однако сейчас, всё было несколько иначе. На дверью в их квартиру так же висело два каких-то оберега, а на самой двери, с внутренней и внешней стороны, была начертана пентаграмма, со вписанной в неё руной. Все дверные косяки, все наличники на окнах – всё было изрисовано какими-то магическими символами. Её квартиру словно за одну ночь резко модернизировал какой-то дизайнер-год-маньяк-оккультист, фанатеющий от всякой стокеровщины, лавкрафтовщины, и упарывающийся средневековыми книгами по черной магии и молотом ведьм при любом удобном случае. Это было странно наблюдать своё жилище в подобном виде. Но ожидаемо…