- Что тебе делать?- подзавис Арнольд. И на полностью серьёзных щах заявил,- Тоже, что делают остальные люди – бороться!- взмахнул тот рукой, загружая последний ящик внутрь скорой. Он забрался по ступенькам в кузов. Вопросы Лукаса заставляли юношу тихо пыхтеть, возможно потому, что он испытывал некоторый уровень жалости и понимания к мужчине – это было видно по его лицу, исполненному сочувствием и сожалением. Однако, Джуниор оставался твёрд в своей решимости не помогать каждому встречному-поперечному. А потом, ответил священнику,- Ты продал ему свою душу. Ты продал ему своё имя. И даже эта плоть, по сути, сейчас тебе не принадлежит,- тыкнул он Лукасу в грудь,- Всё, что у тебя осталось своего – так это воля, и твои добродетели. И это то самое, что сделало тебя таким привлекательным для мистера М. Ты уже не можешь отказаться, и ничего исправить. Торг с неизбежным тоже самое, что торг со смертью. Всё, что ты можешь сейчас делать познавать мир, и бороться со злом, хотя бы внутри себя на первое время,- фраза про смену стороны лишь заставила парня скривиться,- Смена стороны?! Ради всех святых, парень – не веди себя так трусливо. Кротким и богобоязненным достанется земля, это правда. Но свобода и право бытия доступно лишь тем, кто имеет смелость за них бороться…
- Я стал ангелом после 20 лет работы на Морнингстара. 20 лет, за которые я увидел достаточного всего, я тебя уверю. И желаешь ли ты занять место подобно моему, или будешь искать иную альтернативу – путь к освобождению твоей души тернист, он неясен и туманен. Нет никого, кто бы мог тебе дать совет на этом пути, ведь он у каждого свой. Всё, что я могу тебе посоветовать: найди верных союзников, кому бы ты не боялся показать спину; пойми мир, и не принимай его тьму, какой бы прекрасной та ни была; борись… это, пожалуй, само сложное – постоянно барахтаться, когда заливает волной помоев…
На этих словах, к машине подошёл остаток медиков, экипаж загрузился в машину, и та уехала в ночь, оставляя за собой лишь шум больницы, свет её узких окон, словно бойниц крепости, и мелькающие тени людей, что стремились по улицам. Когда Лукас зашёл в больницу, к нему подошла леди детектив, а так же её грузный крупный напарник, и задали ему череду стандартных вопросов, попросив не покидать данную больницу, пока полиция всё не осмотрит, и его, по стандартному протоколу, не заберут в участок. Мужчину оставили с Люком, как единственного близкого, и так, протекла долгая ночь. Ночь полная странных снов, ночь полная душных видений…
***
10 апреля 20ХХ года
Понедельник, 4:31 AM
1 градус по Цельсию, С-З ветер
…Огни от работающего телевизора играли в полупустых, а где-то, и полностью опорожненных покатых животах бутылей. В стенках бутылей отражалась комната, искажённая, и, затемненная, с плотно задёрнутыми шторами, с тьмой, что роилась в помещении, кажется, с прошлого четверга, когда та ушла в запой, лишь три источника света были в царстве мрака: плазменный экран телика, мерцающая лампочка телефона, оповещавшая владелицу о новом сообщении, по всей видимости, от мамы, и, тихо гудящая, распространявшая ровное, золотистое сияние из-за затемненной дверцы, микроволновка. Во тьме комнаты укрылся же от посторонних глаз её хозяин, её единственный обитатель. Люк, что медленно пришёл в себя, и ощутил боль в животе… Где-то в стороне, в тенях, таился Лукас, так же оставшийся здесь сторожить своего единственного приятеля, и в этой темноте, Люк отлично видел, как ни странно, своего товарища. Они были один в этом помещении. Утро было ранним, и за высокими металлическими жалюзи, что закрывали окна палаты, виднелось всё ещё тёмное, но медленно окрашивающееся в светлые тона небо, с последними угольками догорающих звёзд… где-то часа 4-5 утра, наверное. Вещи Люка лежали где-то рядом, на тумбочке. Здесь было тихо, здесь было спокойно. Кто-то поставил греться в микроволновке, расположенной внутри помещения, небольшое бурито. Пахло едой, лекарствами, свежими ранами и чем-то… совершенно неуловимым, пожалуй…