У главных ворот могучая армия продвигалась к стенам. Болотная армия не пестрила опытными лучниками, поэтому даже с преимуществом в виде крепостных стен не могла создать серьёзных помех ветеранам воинства Леико.
Есть совсем немного вещей, к которым не может полностью привыкнуть и самый закалённый боец. Одна из них— натиск конницы.
Немногие слышали, как в предсмертной агонии кричат лошади. А это страшный звук. Хуже людских стенаний. У поражённых болотной заразой лошадей к этому прибавлялось ещё и жуткое придыхание прогнивших лёгких.
Животные переносили этот мор гораздо хуже. У человека был разум. Множество мыслительных отсеков, куда он мог сбежать от истины. Забытье или сладкие, пускай и лживые грёзы. У животных ничего этого не было. Их захватывала бессмысленная ярость, бешенство и боль, пульсирующая во всём теле. И слепая преданность своему безумному наезднику.
Болотные конники появились с левого фланга. Внезапно. Сотрясая землю топотом, а воздух неестественными и ненормальными визгами. Чёрные наездники с кровожадными оскалами и подёргивающиеся от переполняющей их злобы кони.
Строй шайцев разлетелся вдребезги, словно это были игрушечные солдатики. В борьбе за жизнь они перегруппировались, вступая с конницей в рукопашную свалку.
Посыльный солдат что-то кричал Леико, испуганно докладывая о сложившейся ситуации на фланге. А командир его не слышал. Он застыл в одном положении, глядя на воцарившуюся на поле боя резню. Впервые он засомневался. Он колебался.
***
Выдвинулся отряд Пауля. С треском вражеские наконечники кусали щиты. Маленькие колёсики осадных орудий неохотно скребли землю заусеницами. Где-то раздавались боевые кличи, где-то просто нервный безостановочный мат.
За спиной Эймера послышался мокрый звук разбрызгивающейся крови. У него не было времени оглядываться, но он понял, что это судьба догнала Дилана. Схожим путём погибла Стефания.
Маленький шаец-копейщик рухнул на последних метрах. Его ручной щит оказался недостаточно надёжным укрытием.
Чудом удалось сократить дистанцию. Заработал таран. От дрянных ворот крепости полетели щепки. Вскоре подоспели и мантелеты. Осаждающие бросили их, рывком кинулись к воротам. Только Лардал осознал, что перестарался. Выгорел. Стоило ему сделать из-за щита шаг, как его ноги машинально подкосились. Он припал на колено и зашёлся в приступе кашля, что так предательски решил напомнить о себе.
Энн окликает его. Протягивает руку. Слишком поздно.
Уже через секунду он валяется в разрастающейся луже крови, истыканный стрелами. И в последний раз он смотрит на небо. Такое чистое. Ещё не покрытое слоем болезнетворных спор.
Может быть сегодня он помог сохранить его таким же чистым. Вот если бы. Если бы. Если бы...
Отряд уже во внутреннем дворе. А там хуева туча болотников. Кто бы сомневался. Оставалось только догадываться, что творится у главных ворот, если здесь дела обстоят так.
Толпа болотников смеётся над вами. Плюёт в вашу сторону. Чует вашу плоть. Предвкушает, как будет раздирать её зубами.
Что-то ломается в вас в этот момент. Или напротив, пускает корни, укрепляется.
Эти пустоголовые ублюдки не догадываются через что вы прошли. Что вы потеряли. Они ждут, что вы будете бежать. Но они кое-чего не понимают.
Их злоба — она игрушечная, искусственная. Ниточка, за которую дёргает болезнь. Но вы сейчас стоите перед источником всех ваших бед. Взяли их в окружение. Видите их крысиные глаза. Ваш страх куда-то уходит. Превращается в укрепляющую жидкость, что наполняет ваши мышцы. Ваши руки крепки как никогда. А в голове только одно единственное чувство.
Они ненавидят вас. Но они не могут себе представить, что такое НАСТОЯЩАЯ ненависть.