После размещения в городе Фаркас сначала потребовал от Когора дословно перевести то, что он сказал Леико во время аудиенции. Нужно было понимать, о чём там щебетали двое: человек, от которого зависела их жизнь и человек, которого поставили перед фактом выживания. Что за личность сидела внутри бледнокожего наёмника можно было догадаться, но совершенно точно было ясно одно - за ним следовало следить. Расслабишься и он тут же всех сдаст при первой возможности.
Об этом же пират переговорил с наиболее сметливым человеком из своего окружения, с Капитаном. Он попросил этого уважаемого человека ненавязчиво следить за поведением и поступками Когора. Обо всём докладывать лично.
Когда их разместили в предместьях города, разрешив разбить лагерь и выделив припасов для мирного населения, Фаркас собрал всех своих "воинов", которые в лучшие годы едва-едва сошли бы за ополченцев.
- Нам улыбнулась удача. Пока что. Местный военачальник разрешил нам остаться здесь, он гарантировал заботу и охрану слабых, но ждёт от нас участия в их войне. Сидим пока на жопе ровно, никуда не встреваем, никаких проблем не создаём, слышите меня? Шлюхи, бордели, бары - платить вам там нечем. Я договорился о кое-каком снисхождении и на ваши нужды выделено немного средств, но это, блядь, аванс! Для тех, кто не знает это слово, я поясню - всё, что вы сейчас накутите и оттрахаете будет в долг. Потому ведите себя более-менее скромно, в драки не влезать, к местным не цепляться! Здесь другие понятия о чести, о культуре, не удивлюсь, если высморкавшись на людях можно получить нож в печень.
Осмотрев своих людей и пытаясь не передать им свою тревожность, только серьёзность происходящего, ещё раз повторил:
- Не просрите то, ради чего мы здесь. Ради будущего. Помните об этом. Разойтись! Крайт и Энн, сформируйте смену караулов, чтобы каждый успел отдохнуть, но лагерь не был без охраны.
После того сна тревога не покидала Фаркаса. Он постоянно пытался вспомнить детали грёз, но не получалось. Всё, за что цеплялась память - чувство беспомощности, леденящей паники, обречённость. И то, как до усрачки напугала его женская тень снаружи палатки. Ещё тогда он подумал, что зря поддался на уговоры и возвёл себе отдельный шатёр. Ему было гораздо удобнее спать со всеми, рядом с костром, но Малый Совет настоял. Так поддерживалась легенда о его особенности, об исключительных правах на лидерство.
И теперь он боялся спать. Рядом с ним, вместо любовницы, всегда лежал топор. Под подушкой, набитой сеном - нож. Закрывая глаза он не проваливался в небытие или ощущал, как расслабляются натруженные мышцы, а наоборот, ловил каждый шорох и цепенел, словно камень. Это начало сказываться внешне, появились круги под глазами, лицо посерело. Под бородой это не слишком было заметно, но Капитан и Могару что-то заметили.
"Надо как-то себя успокоить", - размышлял Фаркас, пока остальные занимались своими делами в городе чужеземцев. Впрочем, это они были чужеземцами в этих краях.
Кутнуть? Тут же вспоминался Цепень, которому всё было словно об барабан бей. Нечего пока проигрывать, а трахать своих баб значит подрывать свой командирский авторитет. Проявлять к кому-то лишнюю благосклонность.
Этот вариант был сейчас лишним, только хуже станет.
Поэтому командир решил задуматься над источником своего страха. Подумать, какие меры можно предпринять по его устранению, что лежит за ним. Заодно обдумать варианты будущих боевых действий, решить, куда пристроить штрафников из местных. Может быть это поможет и тревога уйдёт. Если же нет, придётся идти к Фродрику и говорить с богом. И молиться, чтобы не стало хуже.