Дерзкий солнечный луч попал Чарли прямо в глаз.
Покойная супруга обычно заставляла его вставать ни свет ни заря, поэтому Чарли и без светящего в глаза солнца теперь просыпался рано. Но как же за три года он стосковался по возможности проваляться все утро в постели с женщиной! (Те редкие случаи, когда это удавалось, мы здесь упоминать не будем, а расскажем о них в другой раз, если, конечно, Чарли Бэйтс до него доживет.)
Утро вдвоем — то время, когда приходит либо похмелье друг от друга и между любовниками сразу вырастает стена, либо их накрывает волна чистой нежности, искупающей все грехи ночи. Чарли не знал, как выйдет на этот раз. И со вздохом подумал, что, наверное, и не узнает.
Потому что ему пора было идти.
Застегивая пуговицы жилета, Чарли размышлял о том, как быть с деньгами. Долли (ему больше нравилось называть ее Долли) сама говорила, что деньги меняют ее настроение в лучшую сторону. К тому же, француженки, поговаривали, страшно меркантильны и до ужаса практичны в финансовых вопросах. И все же какой-то внутренний компас подсказывал Чарли, что это было бы страшной ошибкой. Просто страшной. Идеальным вариантом было бы "забыть" у нее какую-нибудь ценную вещь, вроде золотого портсигара. Если что — его можно было вернуть владельцу, а можно и продать, и пусть уже дама сама решает. Но ничего такого ценного кроме часов и револьвера у Чарли не было, а часы с револьвером были нужны ему самому. Вот вызовет его какой-нибудь идиот на дуэль ровно в полдень, и будет позорно опоздать.
В итоге к тому моменту, как Чарли оказался полностью одет, он так ничего и не придумал.
Он спустился вниз.
— Подайте через час завтрак и кофе в этот номер. На одно лицо, — распорядился он у стойки внизу, расплатился и вышел на улицу.
На улице у крыльца маячил какой-то пацан. Тут ему и пришла в голову идея.
— Эй парень! — позвал его Чарли. — Как тебя зовут? Вот тебе два доллара. Найди цветы. У вас в городе есть цветочный магазин? Да мне все равно, хоть у гробовщика их купи, только чтобы не полевые какие-нибудь, а настоящие. Розы там, к примеру. Красивые. Не венок, дубина! Букет. Настоящий букет. Красивый. Скажи, что для дамы. Передашь их на стойку, сюда, в отель, получишь еще три доллара. Понял? Ну, беги.
"Отличная же идея!" — подумал Бэйтс. — "Вот. А сейчас пойду куда-нибудь попью кофе, выкурю сигару, прочитаю газету. Надо бы ванну принять. Потом найти Рэдхэта и выяснить, что он узнал. Если он что-то узнал."
"Чарли!?" — вдруг спросил он себя. — Какого черта! Тебе же никуда не надо. Некуда спешить. Чего ты боишься? Что утром она окажется недостаточно хороша? Или слишком хороша? Или что в самый раз? Когда ты стал таким слюнтяем!? Тебе что, сложно поговорить с дамой утром? Ты не считаешь, что после такой ночи леди имеет право насладиться утром в обществе джентльмена? И вообще. Ты же, мать твою стрелок. Стрелок должен быть каким? Выспавшимся. Все, иди спать."
— Сюда сейчас явится один юный джентльмен и принесет цветы, — объявил он на стойке. — Вот три доллара. Потрудитесь, пожалуйста, передать их ему и принесите цветы в тот же номер вместе с завтраком. А, вот еще что. Завтрак на два лица, пожалуйста. Через час. Если никто не ответит, стучите громче.
Поднявшись в номер, он задернул шторы поплотнее, снова тихонько разделся, осторожно, чтобы не брякнуть металлом, положил на тумбочку пояс с револьверами, снял сапоги и залез в кровать. Не удержавшись, он погладил круглую ягодицу Долли и полюбовался на ее прелести (вид жадной до наслаждения женщины, удовлетворенной до изнеможения, был по мнению Чарли прекраснее всех картин в картинных галереях всего мира). Потом он накрыл Долли одеялом как следует и лег рядом, мягко обняв её сзади.
Прижав танцовщицу к себе, он почувствовал, как внутри у него становится тепло. От каждой женщины, стоящей упоминания, в такой момент приходило тепло своего цвета. От Долли оно было светло-янтарное, с темными прожилками цвета шоколада, легкое, кокетливое и немного певучее.
Этот момент — когда приходило тепло — был даже приятнее, чем все, что происходило до него.
После того, как это случилось, Чарли сразу перестал думать, что между ними может появиться какая-то стена. А подумал, что прощаться они будут с сожалением внутри и улыбками на лицах.
Он поцеловал Долли в плечо и задремал, уткнувшись носом в ее темные кудри.
"Вот я дурак был бы, если б ушел", — была его последняя мысль перед тем, как он провалился в сон.