Джинерва многого ожидает от людей, но в спокойной обстановке, то сужается до непрошеного мнения или глупой шутки. Чего она не ждёт, так это попыток полуорка наверстать упущенное. Там, где ещё позавчера тот требовал обращаться к нему полным именем и явно не думал, что окружающая его компания не то, чтобы будет сидеть с ним за одним столом, но и вообще доберётся до конца, теперь пытается наладить контакт... крайне своеобразным способом. Мэй аж выпускает из рук свою кружку, которая опасно покачивается на деревянной столешнице, но по итогу находит вертикальное положение. Сгибаясь поближе к Шеогорату – больше из желания остаться живой! – женщина не скрывает удивления в своём голосе от неожиданных действий:
— Смотрю, ты решил этого добиться другими методами, — впрочем, на всякий случай, дабы не задеть хрупкое – в чём она крайне сомневалась, но чем чёрт не шутит! – сердце зеленокоженого, она ехидно улыбается, заметно напрягая плечи, стараясь увидеть в его шаге дружелюбие, а не убийство новоиспечённой коллеги, — не время умирать, когда ещё так много нужно сделать. К тому же, вы не то, чтобы сильно оставляете выбора!
Мэй редко позволяла себе комплименты, тем более, мужчинам. Ей казалось, те и без того получали лишнее доброе слово, когда никто не просил: самый сильный, самый выносливый, иной раз даже грацию и ту приходилось отдавать лысым бардам. Чего заслуживали женщины? Будь красивой и не болтай. Поэтому, стоит ей заслышать своеобразный комплимент от Шеогората, хочешь не хочешь, а горделиво дёрнешь носом. К тому же, не было похоже, что тот пытался льстить: тот такого слова-то вряд ли знает.
— Пойдёшь с кочергой на людей, возьми меня с собой, — ей приходится постараться, чтобы не дёрнуться и выдохнуть от сильного удара по спине из-за которого даже её нога, задёрнутая на край стула, падает с глухим стуком на половицу. — Я успела немного изучить местный рынок, может, сможем договориться и без неё.
Вторая хорошая новость сегодняшнего вечера была в следующем – команда не собиралась расставаться друг с другом. И ответ Персиваля, и Дока, что уж сказать об остальных, был явно положительным, так что спуску в Лабиринт быть. Мэй, пусть не показывала чересчур активно, но была этому рада и вместе с лысым фехтовальщиком задрала повыше свою кружку с силой дёрнув руку вперёд для пущего стука, раскатывающегося в полузвоне над их столом.
В такой компании было легко отвлечься от забитой проблемами головой и вслед за остальными, Мэй с особым удовольствием доела свою заказанную рыбину, теперь лениво перебирала пальцами закуску к остатками эля. С заметным любопытством она наблюдает за попытками блудливой женщины подойти сначала к одному товарищу из компании, а затем, по велению Шео и к другому, но не находит удачи, чем только больше вызывает удивление на лице Джиневры:
— Неужели! Я что, только что наблюдала за картиной, которую ещё не написал ни один художник? Это она такая страшная, — Мэй даже приподнимается со стула, уже начиная оглядываться на уходящую ни с чем даму, — или с вами что-то не так?
Жизнь в тавернах никогда не была однообразной, как и сегодня. В драках, пусть и не здесь, а в родном городе она участвовала – а временами была и зачинщицей, особенно будучи помоложе! – и уж точно не сбегала, как крыса с корабля. Другое дело, что интуитивно Мэй потянулась за спину и не обнаружила главного: ни тебе портфеля, ни тебе копья.
— Нашёл моё копьё в пещере, я была бы куда счастливее, — ехидно буркнула она достаточно громко, чтобы это услышал Персиваль: кого-то же нужно было обвинять в этом, а он был к тому месту ближе всех в последний раз.
Рассказ Сопрано понравилась ей ещё в холодной тундре и она бы соврала, не дожидайся она продолжения от него. Может, не вслух, но это точно можно было понять по её взгляду! Джиневра стягивает цветную ленту на поясе да сжимает кулачки, приподнимаясь на них с места, оценивая обстановку вокруг и громко произнося:
— Это что, нужно заткнуть всех вокруг, чтобы историю послушать? Чёрта с два они лишат меня такой возможности!