Вот уж прилетело откуда не ждали. Впрочем, первоначальную вспышку боли приглушила небольшая радость от того, что получилось разрубить стрелу на лету. Но радость быстро гасла, уступая место вновь распаляющейся ярости, причем сейчас она была направлена совершенно не в сторону противников. Хотя, кто знает, может быть Кулакам основательно до лампочки на договореннности и они решили прикончить всех, кто в доме. НУ или просто решили отвести душу хоть на ком-то, после того как обделались с первой попыткой штурма.
– Слепошарые хуеглоты! – не то чтобы крикнул, но очень громко сказал эльф, возвращаясь в дом и захлопывая дверь. Он и продолжал ругаться, но теперь уже мысленно. Со злостью следопыт рубанул стол, вгоняя скимитары в древесину и занялся стрелой, торчащей из руки – идти и просить вытащить из себя кусок дерева эльф не стал, не впервые ему вытаскивать из себя инородные и потенциально смертельные предметы. Что такое боль Йарвейн вспомнил когда собственноручно обломил оперение стрелы – не имея возможности нормально зафиксировать ее древко – он по сути использовал собственное мясо как точку опоры, так что озвученная порция мата, в основном была о том, как сношали стрелка самыми разными противоестественными способами.
Впрочем, он довольно быстро заткнулся, закусывая обломок стрелы. Не давая себе времени опомниться, он начал вытягивать остатки из собственной руки. По тому чито приятного было мало можно судить по громкому щипению и хрусту – сжимаемая зубами деревяшка не выдержала двления.
– Щ-сучья кишка барана! – выплевывая осколки древесины и бросая на пол часть стрелы с наконечником, заключил следопыт. Если раньше рука просто болела, то теперь боль была пульсирующей и, как будто отдающей в глаза – поскольку в них потемнела и с каждым ударом темнота будто бы сильнее сгущалась. Зажав рану рукой, Йарвейн оперся о стол и несколько раз спокойно, по мере возможности выдохнул.
Нужно было отдохнуть несколько секунд и можно снова продолжить бой, так что воспользоваться оными Йарвейн собрался по полной, даже не тратя силы на то, чтоб вслух пообещать что разобьет лицо горе-стрелку или же высказать предположение о том, что кулакам основательно все равно на то, что в доме есть союзники.