Наблюдать за тем, как недостаточно опытный боец пытается совладать с оружием, навык обращения с которым давно утратил или не обладал им вовсе, было одновременно и забавно, и раздражающе. Но куда простительнее было демонстрировать подобное представительнице женского пола, коей в расхожем понимание оное было совершенно не к лицу. К счастью, Шейн не входил в число таких людей, и ему куда больше импонировал образ женщины, сильной духом. При этом ей не обязательно было демонстрировать свою силу внешне - доводилось гладиатору видеть рифлёных амазонок с топорами и двуручниками, рычащими не хуже диких зверей и кромсающих в капусту противников на арене. В них был свой шарм, и, надо сказать, кот не отказался бы иметь одну такую в нынешней компании. Иметь во всех смыслах этого слова, да. Однако, видел он и барышень, что были настолько же изящны и тонкорунны, насколько и смертоносны. И нет, они не шли ни в какое сравнение с изящество богатых красавиц. Короткие волосы, острые черты лица, совершенно незаметная под кожаным доспехом грудь и тощая попа - ещё чуть-чуть, и это будет мальчик. Но, к счастью, не он, иначе это было бы совсем позор и стыдоба. Пацанки - кажется, так их называл гоблин. Сам он при этом как раз любил пышногрудых и пышнозадых аристократок. Амарант пришлась бы ему по вкусу куда больше, чем Шейну, это уж точно. Но его сейчас рядом не было, зато была эта самая аристократка, решившая вспомнить молодость, и табакси был очень даже не прочь ей в этом помочь.
Большая лапа легла поверх гарды рукояти и остановила клинок вместе с рукой, его держащей.
- Спокойнее. - мягко проговорил Шейн, почти мурча и, глядя прямо в глаза женщине, направил лезвие куда следует.
Острие медленно вошло в устье и так же плавно пошло дальше, но какое бы оно сопротивление не встречало на своём пути в виде трения стенок внутренней части ножен, клинок неумолимо двигался внутрь. И вот, когда он уже на две трети был засунут, табакси сделал резкое движение, благодаря чему меч вошёл в ножны до самого упора с характерным звуком. Но даже после этого кот не спешил убирать руку с гарды, равно как и не переставал сверлить Амарант гордым, плотоядным взглядом уверенного в себе хищника.