Некоторое время пришлось провозиться с приготовлением к купанию. Причем аккомпанемент требовательно урчащего живота как будто замедлял время, в то время как Мыш, вытащивший из свертка кусок хлебца, как будто издеваясь хрустел сухариком.
Разобравшись с наполнением емкости и сбрасыванием с себя одежды, Йарвейн даже слишком резво погрузился в воду, расплескивая все вокруг. После небольшой работы, которая разогрела тело, стало даже слишком холодно, но резкий контраст зато выбил вообще все ощущения и мысли. Даже чувство голода. Дыхание перехватило, нор эльф понимал что не вдохнет, даже если вынырнет, так что сосредоточился и попробовал расслабиться.
После обилия мыслей, тишина в голове звучит неестественно громко и в паре с темнотой за закрытыми глазами создают ощущение смерти.
Но ненадолго. Усиливающийся шум крови, жжение и боелезненное желание вдохнуть напоминают о том, что ты жив. И можно долго сопротивляться этому чувству, упираясь в стенки бадьи и не давать себе всплыть за глотком жизни, но обычно инстинкт самосохнанения берет свое, и ты вырываешься из толщи воды, яростно наслаждаясь воздухом до такой степени что начинает кружиться голова. Йарвейн ждал этого живительного глотка, но в момент выныривания так и не почувствовал его. Вода, оказалась слишком вязкой и тягучей, а открыв рот в безуспешной попытке вздохнуть, он почувствовал лишь мерзкий вкус крови, что заполнила его и подарила покой.
Возможно, его игра зашла слишком далеко. Но судя по прикосновениям к лицу, оне не умер, ну или это какой-то изощренное приветствие в чертогах Хоара. Резкое пробуждение ворвалось с ощущениями того, что он плавает в крови, отчего даже не окрывая глаз, эльф рывком уселся на край бадьи, тяжело дыша и приходя в себя. Открыв глаза, следопыт немного удивился тому, что его ноги были в обычной воде, а не в чьей-то крови. Но уж лучше они были в крови, чем беспомоощно барахтающийся на поднятых Йаром волнах, а порой и в толще воды Мыш.
Быстро выловив зверька, эльф расслабленно выдохнул – тот хоть и выглядел не лучшим образом, но все же был живым, так и он сам.
– Дурашка. – назвал Йарвейн скорее себя чем грызуна, и вылез из бадьи для того чтоб замотать его в рукав рубашки.
Вернувшись к воде, следопыт не сразу решился вновь прикоснуться к ней, но непонимание сколько же времени прошло, и уркнувший живот заставили его заняться делом, а не ерундой. Сосредоточенная помывка себя принесла облегчение ровно до тех пор, пока он не понял что другой одежды то у него и нет. А бежать через нижний район за чистой – идея так-себе.
– Вот же бл... Эх.
Вытеревшись и одевшись до пояса, Йарвейн подхватил оставшиеся вещи и вышел, стараясь не разматывать кокон с мышью. Пока он там болтался, ряды бодрствующих поредели, что неудивительно.
– Ну что? Мне тут оставили чего?
Бросив рюкзак, оружие и куртку рядом, эльф плюхнулся на свободный стул и не переставая придерживать мыша, одной рукой начал набирать себе еду.
– Эх, щас бы супчика...
Впрочем, он с энтузиазмом жевал и пончики, иногда закусывая их сосиской, что, видимо, никак его не смущало. Тихий писк из свертка обратил на себя его внимание, отчего на лице Йарвейна отразилось удивление.
– Но ты ж уже ел.
Впрочем, противостоять жалобному взгляду двух черных бусинок на мокрой голове он не смог, так что отвлекся от набивания собственного желудка и предложил зверьку на выбор и пончик, и сосиску.