Враг слабел и это было видно невооружённым глазом. Но это всё равно была слабость титана, раненого великана, который одним ударом взял и смял псину. Или вскрыл горло Карлу. Да и вообще делов понаделал.
Томас лежал и радовался тому, что хотя бы частично его план сработал. Броню сломали, меч выбили, полоснули. Только вот, видно, не совсем в точности его исполнили, потому что не удалось до конца победить.
Чужая страна и чужая война - были ли такие мысли у Томаса? Нет, потому что какая, по сути, разница, в какой части Святой Империи умирать ландскнехту? В Швабии или Вестфалии, в Бургундии или Лотарингии, в Унгарии или Моравии - нет разницы ландскнехту. Такова его доля и чего он ней сожалеть? Останется он лишь в строевых песнях. В штандарте, развевающемся на ветру. В многочисленных отпрысках, рассеянных по городам и сёлам.
"Эх, не было в мире другого такого солдата... и не будет", - подумал гауптманн и умер.