Закончив мастерить, Гразг понял, что ему совсем уже невмоготу и принялся за приготовление жратвы. А делов-то там? Немного коры и сухого мха с дерева, щепы со стрел, сверху пару сухих веток - и вот костёр уже ждёт удара кремня о топор, начнёт тлеть мох, и можно подуть на него, дать силы огню. А как займётся - так можно будет и чего потяжелее кинуть.
А у самого слюнки потекли о мысли о том, какую часть хлюпа первой поджарить. Гузку? Пашину? Лопатку? И тут снова озарение - вскрыть поганца и вырезать нежнейший кусочек, который разделяет потроха и рёбрышки! Сколько разговоров он слышал об этом кусочке, сколько раз он видел, как ловкими руками вырезали подбрюшье у скотины, у пленных людишек, и вот, попробовать кусочек, который всегда доставался старшему, самому! От нетерпения нож в руке предательски задрожал, но орк поборол в себе этот порыв и склонился над телом мёртвого лучника, словно ощупывая заострённым кончиком мясо, которое он будет готовить.... Для себя!