— Кажется, я прозрел.
+ + +
Как-то Таласу повезло: он несказанно выручил владельца таверны «У деревянного камня», и тот одарил путешественника весьма щедрым обедом. Он принялся за еду, как вскоре к нему подсел бродяга.
— Благослови тебя Тальятелле! —произнёс бродяга.
Талас повёл бровью, — чего, мол, надо, — а сам продолжил жевать.
— Тальятелле благословляет всякого, кто с почтением относится к пище, — продолжил незнакомец, — Разумно распоряжается припасами. Бережёт их, избегает их порчи. Делится с теми, кто голоден. Не убивает тварей живых и не рвёт плоды понапрасну.
Талас был в прекрасном расположении духа, и только улыбнулся, насколько позволял набитый рот — ну чего взять с очередного блаженного? Болтун не унимался:
— Я вижу: ты именно такой человек! (Я же эльф! — мысленно возразил Талас) Тальятелле обязательно благословит тебя! Она явится к тебе, дева с золотыми, развевающимися как шёлковые ленты, волосами, и осенит тебя своей благодатью! — тут он понизил голос, — Но если ты беспечный и расточительный, или наоборот, излишне жадный, она погрузит в пучины отчаяния! Наградит ужасом безысходности и высосет сок…
Талас молча подвинул ему миску с куском отбивной и лепёшкой. Еды действительно было больше чем надо, даже с учётом котячьей доли — хозяин отблагодарил от души, и даже завернул ещё в дорогу. Бродяга тотчас сунул руку за пазуху, вытащил маленький, почти карманный скипетр, но с неким подобием трезубца в оголовье, воздел его кверху, воскликнул:
— Ра-а-а-мэн!
И вонзил в мясо. Но почти сразу же выбежал владелец таверны и матюками с тумаками выгнал несчастного чудака прочь.
— Треклятые попрошайки! Чуть попустишь — сразу набегут! И жить останутся! Сколько ни гоняю, ни в какую! — высказался владелец на обратном пути и сплюнул, уходя в пособку, — Особенно этот…
«Ох, надурил, шельма. Вот поймаю, каверзный вопрос задам. Не ответит — всю дурь выбью!» — подумал Талас, доел, и вышел на улицу. Ловить не пришлось. Шельма сидел в тени листвы и неторопливо дожёвывал кусок мяса.
— А скажи, уважаемый, почему таверна так называется? — решил огорошить того следопыт.
— Так вот же! Вот! — воскликнул бродяга, посмотрев как на дурачка, и принялся бить кулаком серый ствол, увенчанный кроной нежных, только раскрывшихся листьев.
Ничего не поняв, следопыт побрёл прочь.
– – ∊
Всю дорогу от храма до Бруквеста, скрупулёзно пересчитывая провизию и раздавая пайки, следопыт ощущал на себе взгляд. Взгляд не осуждающий, скорее оценивающий и одобряющий. А в это утро в голове наконец сложилась картина, последняя тессера стала на место, и он понял всё: и загадку таверны, и что вот она, богиня, которой стоит служить.
— Я прозрел, друзья, — одухотворённо повторил он, купаясь в лучах невидимого света, льющегося с потолка, — Не пора ли нам подкрепиться?
= ^ . . ^ =
«М-м-м… Аппетитно!» — зашумело в голове от запаха птиц. Кокс сладко облизнулся и приник к земле, готовясь красться. Глаза привыкли к полутьме, царившей в курятнике, и серый разбойник обнаружил не только «дичь», но и двух псов, которых без труда узнал, и то, что все сгрудились в дальнем углу, участвуя в каком-то переполохе. Интерес взыграл, и Кокс, ненадолго отложив охоту, пошёл по стенке к центру переполоха.