Талас почувствовал себя странно. То есть он и до этого чувствовал себя странно, но теперь особенно: ему словно кто-то со всей убедительностью приказал, чтобы тот не лежал, а встал и пошёл. Куда, зачем — Талас терялся в догадках, всё же, кряхтя и браня в мыслях неведомые силы, поднялся на ноги. Вот только чем занять себя — неясно. Ни тебе каменных монстров, ни сундуков с сокровищами.
Кот ещё раз тихонько куснул получеловека и посмотрел в его глаза, подёргивая кончиком хвоста, потом на привидения, потом снова в глаза. Двуногий посмотрел в ответ и развёл руками. Ну размеется, разбираться со всякой мутной нечистью — кошачье дело — серый разбойник понимающе фыркнул и направился в сторону собеседников Эльфриды. Постепенно замедляя шаг и ниже прижимаясь к земле он уже приблизился к бестелесым на расстояние тройного прыжка — и тут они взметнули вверх, растворившись в потолочных камнях. Кот немного поротозеил на потолок, повертел головой, не обнаружил восхищённых взглядов и, как ни в чём не бывало, разлёгся посреди зала вылизывать шёрстку.
Следопыт, увидев, как Эльфрида берётся за молот, окликнул было:
— Давай… — но застыл на полуслове, потому что она так легко подняла его, и орудовала настолько ловко и свободно, будто это не молот совсем, а бумажный зонтик на бамбуковой ручке. Следопыт даже отшатнулся, хоть был и не так уж близко — ну точно ведьма. А ещё про кота спрашивает — этот вопрос вовсе оставил Таласа вовсе в недоумении. и он только смог выдавить: «Ну есть, спать, гулять… по себе… сам…»
Проводив глазами вора с друидом — те, будучи не в пример сообразительнее, уже сообразили, что пора тащить, и потащили — он поёжился. Следопыт один здесь не при деле, а стены уставили на него свои незрячие выщербины, и будто бы изподлобья следили из леденящей черноты. Он завертел головой, опасливо осматривая зал, протянул руку к ближайшей стене проверяя её на реальность. Факел в другой руке догорал и сверкал скачущими синими огоньками, на мгновение тух и снова вспыхивал, отдавая остатки своих сил; пространство от того приходило в эфемерное движение, дрожа в такт всполохам и отзываясь на каждое действие следопыта. Он с ужасом представил как весь окружающий мир растворяется в черноте, отправляясь в небытие и сжимаясь до размеров зала, оставляя лишь тонкую но прочную, словно скорлупа, каменную оболочку и ощутил режущее желание найти слабину в этой самой скорлупе прежде, чем случится непоправимое. Он пошёл вдоль стены трогая каждый камень, втискивая пальцы в каждую щель.
Мрак, как могло показаться, протянул свои руки и к мохнатому совершенству, но на деле тот лишь позволил тьме слиться с собой, становясь единым целым. Два зелёных светляка на теле тьмы означили конец слияния и бесшумно порхая в пространстве принялись подчинять её себе.