Едва сумев найти себе силы выглянуть из своего укрытия (а это очень, очень страшно, когда пули свистят у тебя над головой), Кимли увидела бегущую на гвардейцев волну зеленокожих, пылающие останки боевого вагона... и Итана, лежащего на земле, пробитого пулями орочьих стрелял.
- Нееет! - крикнула девушка, бросаясь к умирающему соотечественнику. - Итан, не умирай! Не умирай, пожалуйста, не покидай меня! Я только решила, какие обои мы поклеим в гостиной, когда выберемся отсюда! Они будут голубые, Итан, слышишь?! Тебе нравится голубой цвет? - Кимли не смогла сдержать слёз, неся эту околесицу.
И смерть её товарища и соотечественника словно придала девочке сил, напомнив ей о том, что у неё ещё остался долг перед Императором. Встав, Кимли подхватила одну из брошенных лейтенантом гранат - оружие, ещё не имевшее имени, но такое привычное, такое знакомое, такое громко взрывучее и раскидывающее останки ксеносов.
- За Императора! - крикнула Кимли, бросаясь с гранатой на орков. - За Имперскую Гвардию! За Кадию! ЗА ИТАНА! - крикнула она на пределе своих лёгких, бросая гранату в самую большую цель - в варбосса Большыдакки.