...Сон выдался не самый плохой, но какой-то излишне пёстрый, абстрактный, оттого и понятный лишь поверхностно. В неестественно чётко очерченных лучах желтого солнца, прямо как на довоенных плакатах с лет двести уже как не производимой апельсиновой газировкой, скакал усатый дядька с волосатыми ногами и в красных трусах, и стрелял из револьвера в замок сейфа, стараясь поменьше целиться как надо и побольше делать всякие выкрутасы руками и ногами, становясь в нелепых позах. Но вместо замка он попадал по сиськам Мефисто, стоящей где-то совсем в другой стороне, и те, почему-то нереально огромные, как тыквы размером, лопались словно воздушные шарики. Мефисто смеялась, а на месте лопнувших с характерным звуком надувались новые. Это было странно и забавно одновременно, но очень быстро перестало нравиться, когда мужик начал стаскивать с себя трусы...
Арлакс открыл глаза, и ещё некоторое время глупо хлопал ими, глядя в потолок. Вовремя проснулся. А затем козявка, наплывшая за ночь, заставила одно из век зачесаться, и на том пришла пора вставать.
Утро... да, утро было относительно добрым, и это всё ещё было утром, потому что часы показывали одинадцать часов. Маловероятно, что Канц провалялся в койке двадцать четыре часа кряду, так что всё очень даже хорошо.
Утренний моцион, легкие водные процедуры, заключающиеся главным образом в омовении лица и вытряхивании лишней влаги и солей из организма известным способом - и вот парень готов ворваться в новый день и потребовать свой поздний завтрак.
Джоан в столовой не было, но из-за двери в лабораторию раздавались едва слышные звуки - работает старушка, работает. За столом сидел только Сэм, а Джесси крутилась возле какого-то аппарата с кружкой. Как ни странно, но юноша не застал реднека бухающим, и он даже не был пьян - наверное, всё-таки и таким людям нужен перерыв от попоек, иначе бы они просто не выжили. При виде мутанта мужчина повернул к нему голову и вяло махнул рукой, а после вернулся к поглощению каких-то то ли хлопьев, то ли сухариков. На столе перед ним стояло радио и сквозь небольшие помехи выдавливало музыку. Дасти нигде не было видно.