Публика насторожилась, и, конечно же, Джерико. Но хитрован всё ещё остался при своей ехидной ухмылочке, и даже виду не подал, что испугался. Уверен был, зараза, что не грозит ему ничего, ибо был в окружении своих, превосходящих числом, да и план у него был совсем другой.
- Заметь, не силой я тебя сюда привёл, но словом. Хотя, глупый зверолюд снова доказал, что глуп - вон как плечи расправил, словно волоком его сюда притащили. Ты пришёл сюда сам, и мне не пришлось и единого физического усилия прикладывать. Сила слова, сила цивилизации. - мужчина повернулся к своему главарю, - Так ведь, Цезарь? Так ты нас учишь?
Цезарь стоял, сложив руки на груди, и всем своим видом, в особенности головой, слегка покачивающейся отрицательно, давал понять, что Джерико несёт какой-то бред, но молчал - наверняка из желания лишь посмотреть, чем кончится этот цирк. Но теперь, когда его лично к этому приплетали, безучастным не остался.
- Хочу, чтобы ты рассказал, почему именно Брут пришёл сюда своим ходом. Коли хвалишься, говори всё как есть, не утаивай.
Похоже, охотник не ожидал, что его же вождь попытается поставить своего подопечного в дурацкое положение. И если бы у зверолюда был более чуткий слух, он бы услышал, как скрежетнули зубы его самого главного и гнусного неприятеля.
- Он сам избрал свой путь... - попытался было цедить сквозь стиснутую челюсть охотник.
- Ты похитил его любимую самку, и теперь ставишь себе в заслугу то, что бедное животное приплелось в твой дом, повинуясь инстинктам? Напомни, Иерихон, кого же сейчас ты хвалишь, себя за подлую манипуляцию или его за проявление пусть и первобытного, но чувства супружеской верности и долга перед ближним?
Цезарь усмехнулся, и вслед за ним поднялась волна смеха. Толпа загудела, и в центре её внимания был охотник-выскочка, не находивший себе места и прямо сейчас судорожно пытавшийся что-то сообразить, чтобы хоть как-то сохранить остатки гордости.
- Мне нравится, когда он так делает. Умеет осадить зарвавшихся щенков, настоящий вождь. - воспользовавшись случаем, шепнул на ухо волку Кригс, - Но я всё равно вырву его сердце и сожру. И тогда никого на свете сильнее меня уже не будет.