Валет проводил задумчивым взглядом Дудочницу. Вот оно как, оказывается. Под шкурой циничной наемницы бьется сердобольное бабье сердце. Еще один аргумент в пользу того, что нельзя судить книгу по обложке.
Пока Валет соображал как поступить, смуглянка разрулила все чисто по женски. Вышло очень естественно и непосредственно.
Кивнув ей, он пошел следом. На сердце снова было неспокойно. Дети. Почему каждый чертов раз - дети?
... Стефан стоял на нетвердых ногах, упираясь руками в колени. Блевать было уже нечем. Забавно, днем ранее он бы сгорел от стыда, представив себя в подобном виде перед солдатами.
- Оно, конечно, жалко их, детишечков то, - прогудел рядом капрал Штольц, здоровенный детина с круглым и добрым крестьянским лицом. - Да только что ж поделать, ежели он мне, к примеру, в брюхо хизармой тычеть? Мне, вашбродие, помирать никак не можно, у меня у самого трое таких дома.
Он, продолжая очищать пучком соломы лезвие секиры от налипшей крови и волос, кивнул на валяющееся рядом тело. Тельце. Лет десяти, не больше. Обычный ребенок, только вместо лица - кровавая маска. И Стефан не может перестать смотреть на эти исковерканные детские останки. Потому что они тут повсюду, куда не кинь взгляд. Старики. Женщины. Дети. Много детей. Они выбрали свободу, зная, какой монетой придется заплатить. И пришли сюда - умирать. Все. Совсем маленьких ребятишек привязывали к щитам. И шли в бой. Все. В обреченный, героический, непримиримый, до последней капли крови, идиотский и бессмысленный бой. Машина имперской панцирной пехоты перемолола их в считаные минуты.
Позже генерал-майор Фогельдорф сухо упомянет в докладе, что пасификация веетских племен на южном рубеже Империи прошла успешно и без потерь. И это правда. Лишь несколько солдат, в основном новобранцев, повесились после той резни. И капрал Штольц, которому никак не можно было умирать, сгорел от тропической лихорадки.
Но Стефан всего этого уже не узнал, потому что спустя два дня подал рапорт о переводе на север...
... Валет отхлебнул из фляги. Двадцать лет прошло, немало дерьма было выхлебано за это время, но при воспоминании о том дне до сих пор начинает мутить. Машинально он отметил, что девица передала ребенка магу - и снова мысленно ей поаплодировал. А затем снаружи, там где остались северяне-следопыты, началась какая то подозрительная возня. Хрипы, вскрики, звонкий голосок Лой - "Валим!"
- Какого хрена?... - пробормотал Валет, устремляясь на звук. - Нападение? Волки, что ли, вернулись?