Хриплое несвежее дыхание охранника, прижавшего к стене Валета, вдруг сменилось каким то горловым бульканьем, он мелко затрясся и свалился на пол, дергаясь в конвульсиях. За его спиной обнаружилась смазливая мордашка Дудочницы.
Валет выдохнул, перевел взгляд на двоих оставшихся в живых и застыл. Арбалеты. В упор промахнется только слепой. Наемник мысленно уже увидел, как у него из живота вырастает куцее оперенье болта, а кишки и их содержимое безжалостно перемешиваются в одну отвратительную кашу.
Время будто замерло. Сотни разных людей завороженно смотрели на хищный конус наконечника стрелы. Валет, головорез и наемный убийца. Еще один Валет, наемник, десятник кондотьерской бригады старого Ардаля Скьезо. Стефан Ульрих, капитан гвардейской разведки Второй Северной. Кадет Ульрих, гордый обладатель жидких юношеских усиков. Малыш Стефи, мамина гордость. Все эти люди уставились на равнодушное оружие, начиненное их смертью. Сотней смертей.
А потом охранники... эти олухи бросили арбалеты. Они, мать их, бросили арбалеты и взялись за мечи!
Калейдоскоп жизни стремительно прокрутился обратно, возвращаясь в настоящее, время снова бодро рвануло в галоп.
Девицы ловко взяли в оборот последних стражей, те и пикнуть не успели. Дудочница удивила - она пользовалась духовой трубкой. Вот почему Валет не заметил при ней оружия. И вот почему ее зовут Дудочница, а вовсе не потому, что он там себе нафантазировал.
Необычное оружие для этих мест. Дротики наверняка смазаны чем то очень-очень смертоносным, судя по мгновенной реакции жертв. Отравительница, стало быть.
С этой девой надо держать ухо востро, она, пожалуй, будет поопасней прямой как древко копья Гарены. И уж конечно, придется поставить крест на более близком знакомстве. С отравителями лучше поддерживать строго деловые и взаимовыгодные отношения. Причем желательно на большом расстоянии. А жаль, очень уж ладная девица. Смуглая кожа, наверняка бархатистая на ощупь. Точеная ладная фигурка, грудь порывисто вздымается в такт разгоряченному боем дыханию. Аккуратный носик, очаровательные ямочки на щеках, янтарные глаза, что с прищуром нацелены на Валета, как бы спрашивая: - На что это ты там пялишься, м?
Наемник улыбнулся, обнажив красные зубы, отвесил шутливый полупоклон:
- Очень вовремя, милсдарыня Дудочница, благодарю. Кстати, нет ли у тебя более короткого прозвища? Может, Дуду?
Глянул на отплясывающую на двери Гарену. Тоже по своему хороша, конечно. Северная стать, валькирия. Но очень уж она большая. Валет бы заподозрил, что у нее в роду наверняка затесалась парочка великанов или троллей, если бы хоть на минуту верил в их существование. Чтобы взнуздать такую кобылку, понадобится, наверное, добрый десяток Валетов. Или один горный медведь. Наемник еще раз смерил девицу взглядом.
Нет, все таки два медведя.
На лестнице замаячила постная физиономия господина Лондо. Валет махнул ему рукой - все в порядке, дескать, и сплюнул кровь разбитыми губами. Ну и хлыщ, видят Древние. Так свои рученьки и не запачкал.
Тот едва скользнул безразличным взглядом по валяющимся в коридоре мертвецам и сделал небрежный жест. Словно собак позвал. За ним следом неотступно - точно, как верный пес - топал его ручной северянин. Валет скривился, снова сплюнул.
- Ох и не нравится же мне этот тип, клянусь Четвертым, - пробормотал он. Из чистого упрямства не пошел вслед за Лондо. Вытер о занавеску мечи, убрал в ножны. Потянулся, разминая спину - все таки основательно приложился ей, в запале драки даже и не почувствовал.
И пошел к выходу, продолжая честить нанимателя вполголоса. Нашел свой плащ у забора, накинул на плечи. Пристроил на спину перевязь с господином Фогельзангом. Ну, теперь, пожалуй, можно и наверх.
Не из одной только вредности Валет не спешил, конечно. Судя по всему, в доме из живых осталась только прислуга. И то ненадолго. А участвовать в убийстве гражданских ему претило. Там ведь и дети могут быть... Проклятая жизнь, до чего он докатился? А ведь офицер. Под присягой клялся этих вот людей хранить и защищать. Валета аж замутило от внезапного презрения к самому себе, и он нашарил в кармане заветную фляжку. Порой на него накатывали подобные состояния. В этот раз дремлющую в пыльном чулане совесть, видимо, спровоцировал второй день рожденья, щедро подаренный Валету охранником, забывшим где у арбалета пусковая скоба.
По пути наверх Валет ополовинил фляжку с дешевым, но ядреным бурбоном. Один только запах этого пойла мгновенно отшибал поползновения к рефлексии, возвращая ясность и конкретность мышления не хуже доброй зуботычины. Присоединившись к остальной группе позже всех, он только краем глаза успел окинуть труп повешенной служанки, напряженные фигуры наемников, и искореженную, скрюченную фигуру возле стола.
- Что за....
Вспышка. И тотчас ветер хлестнул по щекам тысячей колких игл, сжатых в ледяной кулак, мороз мгновенно пронял до костей, жадно набросившись на отогревшееся в тепле тело.
- ... херня здесь происходит?..
Остаток фразы подхватило порывом снежного вихря, закрутило и унесло, потеряв где то в недрах ледяной пустыни.
Кутаясь в свой плащ, еще хранящий тепло, Валет тупо уставился на золото, рассыпавшееся по снегу.
- Новое задание? Новое, язви вас в душу, задание, господин Лондо? А вам не кажется, что вы задолжали нам некоторые обьяснения по поводу старого?
Голос наемника дрожал наполовину от холода, наполовину от тщательно сдерживаемой ярости. Рука его, укрытая полой плаща, крепко сжимала метательный нож.