Не взирая на то, что Трюггви фактически лишился одной руки, он действовал решительно и точно. То ли сказывалась северная кровь, то ли воин не на шутку привязался с товарищам. Так или иначе, он одним движением сменил меч на щит и бросился вызволять Тин-Тука. С поспешной помощью друида он взвалил тело кобольда на плечо и, укрывая названого брата от обломков, бросился к туннелю.
Всем остальным тоже удалось избежать смерти, хоть и не без синяков и ссадин — мелкие осколки накрыли барда и вора (вы получаете d4 урона). Друид, хромая, последним прибыл ко входу в туннель. Ни ему, ни Стрижу помощь Трюггви не понадобилась. Собравшись вместе, герои смотрели, как болото водопадом стекает с разрушенного потолка, заливая и без того мягкую почву, превращая ее в липкую грязь, в которую медленно погружаются трупы поверженных культистов и садовые инструменты. Тут и там лежали огромные упавшие плиты, камни и мелкие осколки. Одна из колонн, которые вы видели наверху, медленно накренилась, рухнула в созданный Фрагхтом проем и упала прямо перед Цветком, подняв волну грязи.
Яркий солнечный свет озарял грот. Цветок Алчности потянул длинные фиолетовые щупальца к свету, забыв обо всем хозяйке и противниках. Черные жуки вылетели из его пасти, унося с собой Семя Раздора. Несколько раз облетев вокруг вытянутых к небу щупалец, они скрылись на поверхности. Марка тяжело дышала, стоя на высоком выступе позади Фрагхта. Она оперлась на свой жезл и тщетно пыталась найти в себе силы на новое заклинание. Маэрдрю растерянно смотрел на нее, теребя ремень поясной сумки. Со своей основной задачей — лечить раненных культистов — он не справился, и теперь должен был сделать то, чего и боялся все время, проведенное с Маркой. Колдунья открывала тайные знания, но взамен требовала безоговорочной преданности делу.
— Давай, Маэрдрю... — прохрипела Марка. — Твой выход... Только ты сможешь остановить их...
— Я не смогу... — жалобно ответил травник.
— Ты сможешь. Илеана хранит тебя.
— Нет. Если я сделаю это, я уже не вернусь к прежнему облику.
— Ты смеешь мне перечить? — Марка подняла глаза на травника, и в них отразилась неподдельная злость. — Мне, служительнице Богини, матери Цветка Алчности? Той, что открыла для тебя скрытую силу трав и корней? Той, что приняла тебя в лоно новой церкви Цветения?!
— Мы проиграли, Марка... Я сдаюсь... — прошептал Маэрдрю, выпуская из рук сумку. Та упала с глухим звоном, будто две бутылки вина стукнулись друг о друга.
— Проклятый трус!!! — завизжала колдунья, бросилась к сумке и дрожащими руками вынула из нее большую колбу, наполненную розовой жидкостью.
— Эй, вы! — крикнула друидесса героям, откупоривая бутыль. — Идите ко мне! Кто из вас хотел меня, а?! Идём сюда, красномордый, сейчас я тебя поцелую.
Она сделала несколько ужасающе глубоких глотков, вытерла губы тыльной стороной ладони и продолжила речь. Маэрдрю в полной растерянности стоял за ее спиной.
— У растений нет зубов. Нет когтей. Нет мощных лап, молниеносной реакции, загнутых клювов. Чем растениям защищать себя?
Марка вытянула руку, и солнце высветило ее кожу, на глазах становящуюся зеленой. Под действием зелья ее тело стало покрываться крохотными шипами.
— Ядами! Яды ослепляют и оглушают, лишают речи, памяти, рассудка. Убивают медленно или мгновенно. Обездвиживают. Внушают страх. А некоторые даже делают все это одновременно.
С этими словами колдунья схватила беспомощного травника за шею. Мелкие шипы впились в его тело, и Маэрдрю закричал от боли. Упав на пол, он схватился за горло, кашляя кровью и слизью, затем стал задыхаться, задергался в конвульсиях и, кряхтя и шипя, умер в мучениях.
— Fraght, jeheleeme!
Цветок нехотя подставил хозяйке щупальце, и Марка по нему спустилась со уступа, на котором они прятались с травником. Цветок бережно опустил ее на упавшую колонну, и она предстала перед вами в лучах солнца: зеленокожая, вся, от лица до ног, покрытая шипами, с длинными острыми когтями на руках, с которых сочился ярко-зеленый яд.
Гневно завизжав, Марка бросилась к вам. Что вы будете делать?