— «Ох неты. Крим», — доктор Ракоши указал черенком трубки в сторону пятерых связанных ящерок. — Кем был этот Крим, убитый мистером Вудом, чтобы погасить свою секундную вспышку ярости? Почему другой кобольд горюет о нем, м?
Волшебник из Кэнделлкипа подернул плечами и оставил эти вопросы без ответа. Это не означало, впрочем, что он закончил.
— Это не то, чтобы я не понимаю вашу позицию на некоем абстрактном, отвлеченном уровне. Есть калимшани, которые выступают против рабства, заявляя, что этот институт ведет к гибели всего людского равно и в хозяевах, и в подчиненных. Есть, я полагаю, вагабонды, которые возражают против убийства кобольдов.
Здесь Драгшан усмехнулся — усмехнулся безрадостно, больше дивясь тому, какой ужасной шуткой является мир, нежели получая от этого удовлетворение.
— Мистер Вуд, конечно же, был прав, когда решил, что они, эти кобольды, заслуживают быть раздавленными как черви под ботинками. Они пришли в Гриннест с огнем и плохо заточенными ножами. Они убивали и грабили, и они искали пьянящее удовлетворение в этих преступлениях. Почему это должно быть прощено? Какой-нибудь гипотетический кузен калимшани-аболициониста мог бы сказать, что кобольды также в свое время пострадали от рук людей и эльфов, и продолжают страдать. Когда наши народа сделали Побережье своим, мы забрали себе всю плодородную землю — точно также, как дворфы забрали себе все хорошие шахты. Гоблины, кобольды, орки и другое отребье, которому не посчастливилось быть включенным нашими предками в перечень цивилизованных народов, вынуждены были ютиться в холодных пустошах без еды и делить болота с василисками. Разумеется, они хотят отомстить. Разумеется они хотят вырвать у нас наш толстый сытный кусок, когда сами живут впроголодь поколениями. Может быть, Гринест заслуживал того, чтобы Крим и скорбящие по нему соплеменники съели этот город как большого жирного червя. Может быть весь мир и все эпохи населены лишь преступниками, которые совершают преступления друг против друга, и заслуживают потонуть в крови.
Драгшан вновь задумался, а затем резюмировал.
— К чему я все это говорю? Может быть, ни к чему. В любом случае, губернатор Гринеста может быть убежден провести над этими краснокожими честный суд. Хороший юрист мог бы разжалобить присяжных подобного рода историями о взаимной вине и несправедливости, восходящей к началу времен. Если вы хотите, чтобы кобольды выжили, вам нужно организовать все так, чтобы они предстали перед судом и получили хорошую защиту.