Ник чувствует, как несмотря на усталость, на истерзанную руку и на боль в виске внутренне закипает.
Хочется выкинуть какую-нибудь хрень. Не просто там сказать, а вот именно хрень. Чтобы глаза у этого подполковника на лоб полезли, чтоб охренел. И дело даже не в том, что он ползал на пузе и откидывал гранаты голыми руками. А в том, что гребаная карьера тут на волоске висит.
Но Ник ничего такого не делает. Война - дело профессионалов, и профессионализм - он не только в том, чтобы расставлять пушки и танки и придумывать планы. Профессионализм еще и в том, чтобы миллион мужчин с заряженными винтовками и пистолетами в руках могли договориться между собой словами. Особенно те из них, кто воюет не винтовками и пистолетами, а батальонами, полками и дивизиями.
- При всем уважении, сэр, - отвечает он холодно, - вас неправильно проинформировали. Под Фламизулем части десанта без приказа оставили позиции и вооружение. Обороной руководил майор Хастед из десятой бронетанковой, а после его ранения - лично я. Что насчет связи, то прошу заметить, что штаб выслал отряд для удара в тыл немецким диверсантам, после чего они инсценировали бой в лесу, якобы с этим отрядом. Это напрямую указывает, что они прослушивали наши переговоры. Поэтому я вынужден был соблюдать радиомолчание, пока это было возможно. Спасибо за людей, в нашей команде каждый боец на счету, - это он добавляет без иронии, вполне серьезно. - Прикрывая ваши позиции отряд понес потери. Разрешите идти?