Видя формирующийся и летящий на него шар огня, Щьтыщь улыбнулся, или скорее оскалился. Безумно и довольно, и лишь поднажал навстречу смерти.
Терпкий вкус гриба обострился, стоило только двинуть челюстью и пьянящий эффект наркотика полностью отключил чувства и ощущения, оставляя только ярость и силу в собственном теле. И агрессию, ее, пожалуй, было больше всего. Казалось, можно влететь на всей скорости в гранитную гору и, с легкостью пробив ее, выбежать с другой стороны. Но предпочтительнее был враг. Или хоть кто-то. Но кто-то не подходил, подходил именно тот, кто бросил огонь. Тем более что мышцы не только чувствовались сильнее, но еще и сокращались гораздо быстрее.
Хрясь!
И все.
Один несчастный кусок металла в голове и грозный враг повержен. Неудовлетворительно. Хотелось большего. Одного удара было слишком мало для того, чтоб выплеснуть всю энергию.
А потом боль. Упоительные чувства сменились обжигающей болью, отнимающей все то, что давало съедение гриба. Зато возвращала сознание – слишком маленькую компенсацию за чувство намного увеличенной собственной силы. Звуки дождя, постепенно пробивающиеся в его череп добавляли свои нотки в общую картину болезненных ощущений от стрелы и от ожогов.
Не совсем слыша и разбирая слова Гарнакхи, как, в общем-то и Маи, он взял копье, не совсем твердой рукой и довольно рыкнул. Она все еще была здесь. Он чувствовал ее прикосновения. Значит Луна все-таки не призрак. Что-то прорычав на орочьем, Щьтыщь, кажется попробовал обнять ее.
Но не получилось – древко стрелы ткнулось в нагрудник Гарнакхи, заставив клирика вновь зарычать, теперь уже злобно и нервно. После чего, он бросил древко копья на локоть левой руки и обломил большую часть стрелы, тем самым усиливая боль, поскольку не придержал ее. Раздраженно плюнув на брошенный обломок, орк обратил внимание на лежащего Горна и нервничающую рядом с ним эльфийку. Кажется, она нашла зелье, только оно что-то не дало особого эффекта. Ну, видимо человеческим богам нужен был он, раз даже зелье не помогает.
Орк усмехнулся, если Горн так нужен богам человеков, то почему бы не нагадить им?
– Вствай! – гаркнул Щьтыщь, как будто был в полном здравии и не грозил сейчас свалиться таким же трупом как Горн. Как стимул к своим словам, он пнул наемника ногой в щеку и отступил назад, хватая Гарнакху за пояс и прижимая к себе. Так было и теплее, и меньше вероятности упасть. А еще ее было приятно трогать. Что, в принципе и было главным аргументом.
Впрочем, на орочьем он сказал явно не об этом, осматривая поле боя.