Будь на месте Павла Сергеевича его уважаемый дедушка, он бы классифицировал слова Ариадны как "вымогательство под угрозой анти-научных способностей". Добавил бы к этому "шпионаж на враждебную державу девятого круга", накинул "непролетарское происхождение" и отправилась бы гражданка Богословская работать по специальности своего т.н. "Покровителя" - прокладывать каналы. А если бы у дедушки горел план, то он присовокупил бы шпионаж на Японию, контр-революционную пропаганду и хищение социалистической собственности. И прокладка каналов заняла бы десять лет. Без права переписки*.
Но Павел Сергеевич был сделан из другого теста. Не хватало ему дедушкиной бескомпромиссной смелости и непоколебимой уверенности. Возможно, свою роль сыграло и отсутствие звания: говорят, нарукавные нашивки сотрудника НКВД, помимо прочих преимуществ, давали неплохую защиту от враждебной магии. В общем, ресторатор испугался. Конечно, испугался он не мифических судебных разбирательств, он испугался самой Ариадны.
По мере выслушивания "предложений", лицо Павла Сергеевича краснело, бледнело и выражало богатый спектр негативных эмоций. Потом он закрыл лицо руками и что-то тихо простонал. Наконец, оторвав руки от лица он упавшим голосом спросил:
- Хорошо. Сколько?